Управление социальным страхованием в СССР в реконструктивный период

В. В. Исаков

Увлеченные ежедневной работой по развитию теории и практики социального страхования, руководители социального блока СССР не заметили изменений, происходящих в политике И. В. Сталина и его ближайшего окружения. Многим из них казалось, что политический курс «лицом к деревне» будет длительным.

В. В. ИСАКОВ, кандидат исторических наук, советник председателя Фонда социального страхования Российской Федерации

Политический разворот на 180 градусов

Уже к середине 1928 года И. В. Сталин начал отходить от курса развития экономики «лицом к деревне», склоняясь к идее промышленного рывка, к идее форсированной индустриализации, за которую, как авантюристическую, совсем недавно критиковал Л. Д. Троцкого, Е. А. Преображенского, И. Н. Смирнова и других так называемых левых уклонистов.

Ускорение темпов индустриализации И. В. Сталин, председатель ВСНХ СССР В. В. Куйбышев и постепенно примыкавшие к ним другие партийные и советские государственные деятели пытались обеспечить не только за счет увеличения прямых и косвенных налогов с крестьян, но и, как предлагали несколько лет назад троцкисты, за счет завышения цен на промышленные товары и искусственного занижения их на сельскохозяйственную продукцию. «Это есть нечто вроде «дани», нечто вроде сверхналога, — отмечал Сталин на июльском (1928) Пленуме ЦК ВКП(б), — который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии...«^[1]

В это же время член Политбюро ЦК ВКП(б) Н. И. Бухарин, Председатель Совнаркома А. И. Рыков, Председатель ВЦСПС М. П. Томский, Нарком труда Н. А. Угланов и их многочисленные сторонники продолжали придерживаться решений XV съезда ВКП(б) по сохранению умеренных темпов развития экономики, основанных на взаимовыгодных рыночных отношениях между городом и деревней при решающей роли развивающегося сельского хозяйства для индустриализации. В результате этого к середине 1928 года в Политбюро ЦК ВКП(б) образовались две группы: с одной стороны Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и М. П. Томский, а с другой — И. В. Сталин, В. В. Куйбышев и В. М. Молотов^[2]. На ноябрьском (1928) Пленуме ЦК ВКП(б) противоречия между упомянутыми группами обострились. По вопросу ускорения темпов индустриализации И. В. Сталину удалось склонить на свою сторону большинство членов Политбюро. Под давлением партийного большинства Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и М. П. Томский вынуждены были согласиться с быстрыми темпами индустриализации. Однако темпы эти, по их мнению, могли быть достигнуты лишь за счет всемерной поддержки развития сельского хозяйства.

В то же время для сталинского большинства становилось все более очевидным, что сельское хозяйство не сможет дать толчок ускоренному развитию промышленности. Крестьянин-единоличник не в состоянии был обеспечить нарастающий спрос на продукцию сельского хозяйства для обеспечения ускоренных темпов индустриализации. В этой ситуации организационная и финансовая поддержка аграрного сектора экономики становилась бесперспективной. В. М. Молотов, В. В. Куйбышев и другие известные государственные деятели и экономисты начали открыто настаивать на ограничении капитальных вложений в аграрный сектор и соответственное их увеличение в промышленность. При этом сбор «дани» с крестьян, изъятие излишков хлеба, свертывание рыночных отношений в деревне и другие ограничения, которые в конце 1920-х годов начали вводиться по отношению к крестьянам, отбили у них охоту к расширенному производству сельскохозяйственной продукции. Недовольные проводимой государственной политикой крестьяне стали забивать скот, сократили посевные площади, что привело к резкому уменьшению хлебозаготовок. Дело усугубилось быстрым падением цен на хлеб на мировом рынке в связи с приближающейся Великой депрессией. Хлеба не хватало для обеспечения городов. В конце 1928 года была введена карточная система на хлеб, а затем и на другие продовольственные товары. А. И. Рыков и Н. И. Бухарин предложили закупить зерно за границей. Уже сам факт, что аграрная страна нуждается в импорте хлеба, свидетельствовал о серьезных просчетах в социально-экономической политике, проводимой большевиками.

Вернувшись из поездки по Сибири в феврале 1929 года, И. В. Сталин заявил в Политбюро, что "мы больше не можем идти вперед на базе мелкого индивидуального крестьянского хозяйства"^[3].

Сталинская и бухаринская группы к началу 1929 года уже принципиально расходились в оценке роли сельского хозяйства в деле индустриализации. Если Бухарин по-прежнему рассматривал в качестве главного источника индустриализации развивающееся сельское хозяйство, то Сталин считал, что сельское хозяйство, развивающееся на базе единоличных крестьянских хозяйств, не может быть реальным источником быстрых темпов индустриализации. По его мнению, само сельское хозяйство нуждалось в реконструкции на базе передовой и современной техники, которую можно эффективно использовать только при коллективных социалистических формах хозяйствования — в колхозах и совхозах.

Выступая на апрельском Пленуме ЦК ВКП(б) 1929 года, И. В. Сталин по этому поводу говорил, что «у Бухарина исходным пунктом является не быстрый темп развития индустрии, как рычаг реконструкции сельскохозяйственного производства, а развитие индивидуального крестьянского хозяйства. У него на первом плане «нормализация» рынка и допущение свободной игры цен на рынке сельскохозяйственных продуктов, допущение полной свободы частной торговли«^[4].

Начиная с 1929 года, сталинское руководство в качестве главного двигателя ускорения индустриализации производства и основы социалистической реконструкции всей экономики стало рассматривать не сельское хозяйство, а тяжелую промышленность — предприятия группы «А», выпускающие средства производства. Это означало, что курс «лицом к деревне», рассчитанный на поддержку сельского хозяйства как главной движущей силы индустриализации, развернулся на 180 градусов. Финансирование аграрного сектора экономики сокращалось, вводились все новые ограничения по развитию рыночных форм хозяйствования в деревне, началось ограничение кулака как класса. Чтобы обеспечить быстрые темпы индустриализации, началась открытая перекачка материальных, финансовых и людских ресурсов из сельскохозяйственного сектора экономики в промышленность. Деревня становилась подсобной силой индустриализации, поставлявшей в город дешевые материальные и людские ресурсы. Миллионы крестьян переселялись в город, пополняя ряды рабочего класса и безработных.

Сталинское руководство делало ставку на промышленность и рабочий класс. Форсированное развитие промышленности предполагалось осуществить также за счет усиления плановых методов руководства экономикой, укрепления производственной дисциплины, вовлечения в этот процесс миллионов людей.

Открывшаяся 23 апреля 1929 года XVI Всесоюзная партконференция приняла план развития народного хозяйства СССР на 1928/29—1932/33 годы. В мае 1929 года первый пятилетний план (в оптимальном варианте) был утвержден окончательно V Всесоюзным съездом Советов в качестве закона. В основу плана были заложены достаточно высокие темпы индустриализации. Ежегодные темпы прироста промышленной продукции планировались в размере 18 процентов. За годы пятилетки предусматривалось построить 1500 предприятий преимущественно тяжелой промышленности, в том числе металлургические заводы в Липецке, Норильске, ГАЗ, Уралмаш, ЗИС, Россельмаш, Сталинградский тракторный завод и другие. План предусматривал развитие авиационной, электротехнической, химической и других отраслей промышленности, каких не было в дореволюционной России. Таким образом, с апреля 1929 года сталинская ускоренная индустриализация стала приобретать все более зримые черты, переходя из плоскости теоретических дискуссий и рассуждений в практику ежедневной работы.

В июне 1930 года на XVI съезде ВКП(б) было заявлено о вступлении страны в социализм. С помощью официальной пропаганды был задействован человеческий фактор: трудящимся внушалось чувство причастности к построению справедливого бесклассового общества. Недовольные негативными результатами нэпа — безработицей, социальным неравенством, отсутствием уверенности в завтрашнем дне, увлеченные идеями социализма, миллионы людей поверили в радужные перспективы социализма и стремились ценой огромных усилий и самоограничений ускорить достижение этой цели ради своих детей и будущих поколений. Энтузиазм людей был направлен в русло форсированной индустриализации как главного условия построения социализма и постоянно подхлестывался социалистическим соревнованием. Средства массовой информации всячески рекламировали факты трудового энтузиазма. В обиход была введена терминология из фронтовой жизни: «трудовой фронт, героизм, решительный бой, трудовые рубежи» и т. п. Она была весьма притягательной для молодого поколения того периода, которое выросло в годы революции и Гражданской войны и пришло на производство в конце 1920-х годов. Революционные методы были им понятны. Воодушевленные высокими идеями, они были готовы броситься в решительный бой за осуществление светлых идеалов социализма, которые сводились к решению одной приоритетной задачи — развитию промышленности, и в первую очередь тяжелой.

Выдвигая на первый план производственные задачи, большевики исходили из наличия прямой связи между успехами развития промышленности и благополучием трудящихся, считали, что улучшение материального положения рабочего класса целиком определяется успехами развития народного хозяйства. Известные специалисты по соцстраху того периода А. Барит и Б. Милютин отмечали, что "улучшение материального положения рабочего класса СССР находится в прямой зависимости от успехов развития народного хозяйства. Советский рабочий работает не на капиталистов, а на свое рабочее государство, на свой класс, на себя, поэтому расширение производства, увеличение и улучшение продукции, рост материальных ценностей в стране неуклонно увеличивают ту долю народного дохода, которая направляется в индивидуальное или коллективное пользование каждого работающего«^[5]. Из этого следовал вывод, что в рабоче-крестьянском государстве, где рабочие превратились из объекта капиталистической эксплуатации в хозяина и руководителя социалистического хозяйства, улучшение их материального положения зависит от активного участия рабочего класса и созданных им организаций в мероприятиях по развитию производства. Деятельность всех партийных, советских, профсоюзных и других организаций и учреждений рабочего класса полностью подчинялась интересам подъема промышленности, направлялась на увеличение темпов ее развития, связывалась с борьбой за социализм. Органы соцстраха формировались на рабочих профсоюзных собраниях, конференциях и съездах, являясь рабочими организациями. Поэтому как организации рабочего класса они также должны были подключиться к решению производственных задач.

Соцстрах лицом к производству

Необходимость разворота органов соцстраха лицом к производству диктовалась не только политическими соображениями исходя из социально-экономической обстановки нового этапа реконструктивного периода, но и обо­сновывалась теоретически. Теоретики соцстраха исходили из того, что пролетариат в России уничтожил буржуазное государство и начал строить свое — пролетарское, в форме диктатуры пролетариата. Главная цель этого государства — удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей рабочего класса и других трудящихся путем непрерывного развития и совершенствования производства. При этом органы соцстраха вошли в структуру этой государственной машины как составная часть Народного комиссариата труда. Заведующий организационным отделом Главсоцстраха, секретарь Совета социального страхования РСФСР Б. Любимов, в своей статье «О сущности советской страховой организации» отмечал, что страховые организации "являются органами пролетарского государства и, как таковые, ничем принципиально не отличаются от других органов советской власти"^[6]. Следовательно, органы соцстраха, как и другие звенья советского государства, должны включиться в решение вопросов развития производства и строительство социализма. В другой своей работе Б. Любимов еще точнее высказал свою мысль: "...соцстрах в условиях диктатуры пролетариата, — писал он, — превратился в одно из мощных орудий по укреплению этой диктатуры, в мощный рычаг социалистического строительства"^[7].

Теоретическое обоснование разворота соцстраха лицом к производству базировалось также на концепции двойной функции соцстраха. Защитная функция органов соцстраха находила свое практическое воплощение в обеспечении рабочих денежными пособиями в связи с утратой ими заработка вследствие болезни, рождения ребенка, инвалидности, старости и безработицы. Эта функция была обусловлена необходимостью защиты социально-экономических интересов рабочего класса в условиях частично возродившихся капиталистических отношений и в борьбе с бюрократизмом советского государственного аппарата. Однако вторая функция соцстраха, по мнению тогдашних советских теоретиков, в условиях социализма в корне меняет свое содержание. Из разрушительной при капитализме она превращается в созидательную при социализме, направленную на развитие промышленности, поддержку государственного сектора экономики. При этом производственная (созидательная) функция выдвигалась на первый план. Известный специалист по соцстраху того периода В. А. Склярский отмечал, что "в условиях социалистической переделки всего нашего хозяйства на первый план выступают производственные задачи соцстраха"^[8].

Борис Любимов, раскрывая различие между разрушительной и созидательной (производственной) функциями соцстраха в условиях капитализма и социализма, писал: «Если в условиях капитализма социальное страхование является для пролетариата мощным орудием классовой борьбы, важнейшим орудием «развития его классового сознания, укрепления его организованности, усиления его борьбы за политическую свободу, за социализм» (Ленин), иными словами, орудием борьбы за свержение власти буржуазии и установление пролетарской диктатуры, то в условиях последней (пролетарской диктатуры) социальное страхование превращается в орудие социалистического строительства, орудие борьбы с остатками капитализма в нашей стране и в мощный источник подъема культурного уровня и материального благосостояния рабочего класса"^[9].

Было еще одно обоснование необходимости разворота соцстраха лицом к производству. Оно строилось на авторитете В. И. Ленина и его теоретическом наследии. Так, соратник В. И. Ленина, известный революционер Н. И. Подвойский, в своем выступлении на Всесоюзном совещании работников труда и социального страхования (ноябрь 1930 г.) говорил, что Ленин ставил перед органами соцстраха задачу по мобилизации пролетарского актива, их инициативы и самодеятельности "для целесообразного направления и использования в интересах индустрии страны^[10] всей деятельности органов социального страхования и на основе этой деятельности, согласованной с основной линией большевизма, самого радикального использования колоссальных средств соцстраха"^[11].

Однако на практике дело выглядело значительно хуже, чем в теоретических построениях очередных реформаторов соцстраха. В конце 1920 годов соцстрах не превращался в орудие социалистического строительства. Причину расхождения теории с практикой бывший заместитель начальника Цустраха Б. Милютин видел в близорукости руководителей социального страхования, которые «проглядели наступление нового периода для соцстраха и, завершивши восстановительный период, застыли, и в первые два года пятилетки по-прежнему продолжали осуществлять узкие «защитные» функции, по-прежнему ограничивая свою работу пособиями и пенсиями, не выдвигая новых форм обслуживания рабочих, не поворачиваясь лицом к производству«^[12].

Политическое решение о развороте социального страхования лицом к производству принял Пленум ЦК ВКП(б) (сентябрьский 1929 г.). В своем постановлении «О социальном страховании» он обратил внимание органов соцстраха на слабую их связь с рабочей общественностью, сложность страхового законодательства, указал на отставание органов социального страхования от общих задач индустриализации страны, определил их задачи на новом этапе реконструктивного периода. Пленум ЦК ВКП(б) дал политическую негативную оценку деятельности органов соцстраха в производственной сфере за предыдущие годы. В постановлении прямо отмечалось, что страховые средства "расходовались часто без достаточной увязки с интересами индустриализации страны и обслуживания индустриальных рабочих"^[13]. Пленум потребовал от органов соцстраха подчинить свою деятельность задачам развития производства и социалистического строительства. Для осуществления поставленных задач по требованию Пленума ЦК ВКП(б) необходимо было провести в органах соцстраха кадровую чистку, "улучшить и укрепить аппарат страховых органов путем привлечения и закрепления на страховой работе лучших кадров рабочих выдвиженцев и изгнания из него обюрократившихся и других чуждых элементов, в частности меньшевиков и эсеров, извращающих классовую линию"^[14]. В. А. Склярский считал, что разворот органов соцстраха лицом к производству тормозился прежде всего по вине специалистов, работавших в них. Поддерживая политическую установку партии на чистку кадровых рядов соцстраха, он писал, что "из этих аппаратов должны быть изгнаны все правооппортунистические элементы, все те, кто не понимает новых задач и оказывает открытое или большей частью скрытое сопротивление их осуществлению. В аппарате страховых касс имеются такие оппортунисты, которые рассматривают поворот соцстраха лицом к производству как ликвидацию соцстраха«^[15].

Выполняя указания Пленума ЦК ВКП(б), новое руководство Цустраха незамедлительно приступило к чистке и сокращению своего центрального аппарата, а также 10 октября 1929 года направило начальникам Главсоцстрахов и фракциям комитетов страховых касс директиву о проверке своего низового страхового аппарата, очищении его от бюрократических и чуждых элементов^[16]. К концу 1930 года аппарат Цустраха лишился опытнейших кадров, внесших весомый вклад в становление и развитие социального страхования в СССР. Были уволены почти все руководители и многие специалисты ведущих отделов Цустраха. В центре и на местах в органах соцстраха началось так называемое «орабочивание» аппарата. "Наша работа так должна перестроиться, — писал помощник начальника Главсоцстраха РСФСР С. Айзинсон, — чтобы в аппарате преобладающими работниками были рабочие-общественники, умеющие организовать массу вокруг вопросов социального страхования«^[17]. В органы соцстраха пришли неподготовленные, неквалифицированные рабочие с заводов и фабрик, с низким уровнем культуры, образования и опыта страховой работы, не имевшие ни малейшего представления о социальном страховании. Управлять такими кадрами было легче, так как они беспрекословно выполняли установки ЦК ВКП(б) и других руководящих организаций по вопросам социального страхования, не подвергая их никакому сомнению.

Однако, несмотря на проведенную в 1929–1930 годах кадровую чистку органов соцстраха, они не разворачивались лицом к производству и продолжали проводить прежнюю политику. Журнал «Вопросы страхования» в этой связи отмечал, что в органах соцстраха до 1931 года «преобладали еще «защитные» функции вместо активной помощи соцстроительству"^[18]. Очевидно, что причина этой политики заключалась не только в кадрах соцстраха и их ошибках.

Критика органов соцстраха, прозвучавшая на сентябрьском 1929 года Пленуме ЦК ВКП(б), косвенно была направлена прежде всего в адрес Наркомата труда СССР, в структуре которого находились органы соцстраха, по численному составу персонала значительно превосходившие другие его структурные подразделения. Секретарь ВЦСПС Г. Д. Вайнберг^[19] в 1930 году заявлял, что "Наркомтруда был буквально насыщен меньшевиками, они сидели, если не в коллегии, то на всех важнейших руководящих постах"^[20]. Меньшевики, по мнению профсоюзного лидера, и определяли основные направления деятельности Наркомата труда, в том числе по вопросам социального страхования. Руководители Наркомата труда производственную функцию социального страхования, направленную на участие органов социального страхования в социалистическом строительстве, не признавали. Управляя органами соцстраха, они продолжали уводить их от решения производственных вопросов. На игнорирование органами Наркомтруда производственных вопросов вынужден был обратить внимание ЦК ВКП(б), упомянув заодно и профсоюзы: "Особо следует указать, — отмечалось в обращении ЦК ВКП(б), — на бюрократическое отношение к хозяйственным задачам со стороны органов Наркомтруда, а также некоторых профсоюзов"^[21]. В результате такого отношения Наркомата труда к производственным вопросам, по мнению нового заместителя начальника Цустраха Н. И. Подвойского, "партия и ее ленинский ЦК признали отсталыми, шатающимися, колеблющимися установки, формы, методы, всю практическую работу как Наркомтруда в целом, так и органов соцстраха в частности, т. е. несоответствующими генеральной линии партии. Вся деятельность НКТруда в целом и органов социального страхования, в том числе, признаны ЦК партии проявлением на практике правого оппортунизма"^[22].

Не могли остаться в стороне от партийной критики и профсоюзы, под идейным руководством которых находилось социальное страхование. В резолюции XVI съезда ВКП(б) (26 июня — 13 июля 1930 г.) отмечалось, что "извращая линию партии в профсоюзах, оппортунистическое руководство ВЦСПС по всем коренным вопросам профдвижения на новом этапе заняло антиленинскую, правоуклонистскую линию"^[23]. Год спустя заместитель начальника сектора труда Госплана СССР, бывший заместитель начальника Цустраха Б. Милютин, однозначно указал на тех, по чьей вине Цустрах допустил ошибки и политические перегибы в своей деятельности: "Ошибки органов соцстраха вытекали из оппортунистических установок прошлого руководства НКТ и ВЦСПС, видевших в социальном страховании лишь защитные функции и представлявших социальному страхованию пассивную роль"^[24]. Не случайно через десять месяцев после сентябрьского Пленума ЦК ВКП(б) И. Сталин в своем докладе на XVI съезде ВКП(б) дал установку на чистку кадров не только органов соцстраха, но и других советских организаций и профсоюзов. По указанию И. В. Сталина, требовалось "создать в них ядро из наиболее активных и революционных работников, оттеснив и изолировав оппортунистические тред-юнионистские, бюрократические элементы; изгнать вон из них чуждые и переродившиеся элементы и выдвинуть новых работников снизу...«^[25]

После проведенной кадровой чистки Наркомата труда и ВЦСПС социальное страхование разворачивали лицом к производству уже другие руководители и специалисты, пришедшие в перечисленные выше ведомства. Один за другим в 1929–1930 годах со своих должностей были смещены руководители ВЦСПС М. П. Томский и А. И. Догадов, Наркомата труда СССР — В. В. Шмидт и Н. А. Угланов. Наркомом труда был назначен А. М. Цихон, а начальником Цустраха — В. А. Котов, сменивший на этой должности Л. П. Немченко. Существенная помощь профсоюзам и органам Наркомата труда в очередной перестройке системы социального страхования была оказана Народным комиссариатом Рабоче-Крестьянской инспекции, по инициативе которого она и была затеяна. В порядке практической помощи из Наркомата РКИ ЦКК ВКП(б) на должность заместителя начальника Цустраха был направлен член Центральной контрольной комиссии ВКП(б) Н. И. Подвойский. Кадровый потенциал высшего профсоюзного органа страны также был усилен партийными функционерами из высшего руководства ВКП(б). В состав президиума ВЦСПС были кооптированы секретарь, член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель И. Сталина по партии Л. Каганович, а также член Оргбюро и кандидат в члены секретариата ЦК ВКП(б) Н. Шверник, который и возглавил на долгий период профсоюзы СССР.

Проработка вопросов перестройки соцстраха лицом к производству шла в кабинетах Цустраха и Наркомата труда, которые делили в основном между собой сферы компетенции и организационную структуру. Прошло более года после сентябрьского Пленума ЦК ВКП(б), прежде чем назначенные руководители органов труда и социального страхования собрали 14–18 ноября 1930 года Всесоюзное совещание по обсуждению новых задач, поставленных перед ними ВКП(б). На совещании с докладом «О состоянии и задачах социального страхования» выступил начальник Цустраха В. Котов.

Дольше всех с перестройкой соцстраха раскачивался ВЦСПС. Новое руководство профсоюзов СССР по указке сверху попыталось перехватить у Наркомата труда инициативу по разворачиванию соцстраха лицом к производству, созвав 20–27 января 1931 года V Пленум ВЦСПС. Наряду со своими текущими профсоюзными вопросами пленум рассмотрел новые задачи по перестройке соцстраха и пути их решения. Притом сделали профсоюзы это лишь после того, как ЦК ВКП(б) неоднократно предлагал им вплотную заняться соцстрахом. Так, в постановлении ЦК ВКП(б) от 28 сентября 1929 года отмечалось, что «профессиональные союзы должны принять самое активное участие в проведении задач, возложенных на органы социального страхования». Через девять месяцев XVI съезд ВКП(б) (июнь — июль 1930 г.) обратил внимание уже не на участие профсоюзов в делах соцстраха, а указал что «профсоюзы должны быть решающей инстанцией в деле рационального использования огромных сумм, расходуемых соцстрахом, добиваясь систематического улучшения работы страхкасс, расширения и улучшения сети больниц, санаториев, домов отдыха, диспансеров». Для разработки вопросов социального страхования была создана комиссия при социально-бытовом секторе ВЦСПС. В ее состав вошли начальник Цустраха В. Котов, заведующий страховой группой ВЦСПС Ф. Н. Антипов, помощник начальника Главсоцстраха РСФСР С. М. Айзинсон, заведующий медицинской группой Цустраха Н. М. Петров, председатель ЦК профсоюза рабочих транспортного машиностроения П. Г. Москатов и другие. Одновременно реформированием соцстраха занимался Наркомат труда. Через два месяца после V Пленума ВЦСПС коллегия Наркомата труда 6 марта 1931 года рассмотрела два проекта постановления, подготовленных Центральным управлением социального страхования: «Положение о социальном страховании» и "Положение о кассах социального страхования и их выплатных пунктах"^[26]. Затем 25 марта 1931 года было созвано Всесоюзное совещание начальников Главсоцстрахов, председателей краевых страховых касс, на котором были обсуждены разработанные Цустрахом упомянутые проекты о перестройке социального страхования и еще раз проработаны вопросы, связанные с разворотом соцстраха лицом к производству. Профсоюзы решили принять участие в данном совещании с условием, "чтобы это совещание проходило от имени Цустраха и ВЦСПС«^[27].С основными докладами на совещании выступили начальник Цустраха В. Котов и его заместитель Н. Подвойский. Наконец, 23 июня 1931 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР «О социальном страховании», которое на законодательном уровне закрепило перестройку соцстраха лицом к производству, определив основные задачи органов соцстраха и их организационную структуру.

(Продолжение в следующем номере.)

Милютин Борис Трофимович, родился в 1889 году в г. Сарапуле Пермской губернии. В 1911 году окончил юридический факультет Петербургского университета. С 1906 по май 1917 года состоял в РСДРП меньшевистского направления. В 1917–1918 годах работал заведующим орготделом общегородской страховой кассы в Перми. С 1919 по 1920 год служил в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В 1921–1923 годах был редактором пермской газеты «Звезда». С 1923 года состоял членом редколлегии журнала «Вопросы страхования». Затем на протяжении многих лет, работая в других организациях, одновременно являлся редактором этого журнала. По решению заведующего учетно-распорядительным отделом РКП(б) В. Молотова 10 февраля 1923 года направлен на работу в Центральное управление социального страхования НКТ СССР заместителем начальника Цустраха. С 1925 по 1929 год работал заведующим отделом ТАСС. С 1929 по 1930 год возглавлял редакцию газеты «Бакинский рабочий». C 1931 года работал заместителем заведующего сектором труда Госплана СССР. В августе 1936 года был арестован по обвинению в участии в деятельности контрреволюционной террористической организации и в июле 1937 года расстрелян в один день со своим бывшим начальником Цустраха Л. П. Немченко. (ГАРФ. Ф. 2852, оп. 24, ед. хр. 390; Вопросы страхования. 1932. № 33. С. 10.)

Любимов (Либерман) Борис Александрович, родился в г. Одессе в 1897 году. С 1915 по 1918 год был членом РСДРП меньшевистского направления. В 1918 году вышел из РСДРП и вступил в политическую партию «Бунд», являясь ее членом до 1920 года. В апреле 1920 года вышел из «Бунда» и вступил в РКП(б). С марта 1918 года по сентябрь 1920 работал секретарем больничной кассы в г. Житомире. В 1920 году был назначен заведующим отделом по обеспечению рабочих Наркомата социального обеспечения Украинской ССР, заместителем начальника Главсоцстраха УССР. С 1 июля по 1 октября 1923 года работал заведующим инспекторским подотделом фондового отдела Цустраха НКТ СССР. Затем был переведен на должность начальника Уральского управления социального страхования, где проработал до января 1925 года. (ГАРФ. Ф. 5528, оп. 13, ед. хр. 40, л. 174.) В конце 1925 года был переведен в Москву, в Главное управление социального страхования РСФСР, где работал до 1933 года заведующим организационным отделом и ответственным секретарем Всероссийского совета социального страхования. Автор многочисленных работ по вопросам социального страхования.

Подвойский Николай Ильич (1882–1948). Ближайший соратник В. И. Ленина. Член РСДРП с 1901 года. В 1912 году возглавлял больничную кассу Путиловского завода. В 1915–1916 годах — редактор журнала «Вопросы страхования». Один из организаторов октябрьского переворота и председатель Петроградского военного революционного комитета. Командующий Петроградским военным округом. С ноября 1917 года — Нарком по военным делам и одновременно председатель Всероссийской коллегии по организации и формированию Советской Армии. В 1918–1919 годах — член Реввоенсовета Республики и одновременно Наркомвоенмор Украины. С 1919 по 1921 год — член Реввоенсовета седьмой армии Западного фронта. Был начальником Всеобуча и частей особого назначения, предназначавшихся для проведения карательных операций советской власти. С 1921 года работал председателем Высшего совета физической культуры и Спортинтерна. С 1924 по 1930 год являлся членом Центральной контрольной комиссии ВКП(б). В 1930–1932 годах — заместитель начальника Центрального управления социального страхования НКТ СССР. С 1935 года — персональный пенсионер.

^[1] Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 159.

^[2] С 1927 по ноябрь 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) состояло из 9 человек. Кроме перечисленных шести членов в его состав еще входили Я. Э. Рудзутак, К. Е. Ворошилов и М. И. Калинин.

^[3] Коэн С. Бухарин. Политическая биография 1888–1938. Пер. с англ. с общ. ред. послесл. и коммент. И. Е. Горелова. М., 1988. С. 341.

^[4] Сталин И. В. Соч. Т. 12. С. 60.

^[5] Барит А. и Милютин Б. Основные принципы социального страхования. М.—Л., 1933. С. 64.

^[6] Любимов Б. О сущности советской страховой организации. Вопросы страхования. 1931. № 28. С. 25.

^[7] Любимов Б. Против извращения основ советского соцстраха. М., 1934. С. 34.

^[8] Склярский В. А. Социальное страхование на повороте. М., 1931. С. 16.

^[9] Любимов Б. О сущности советской страховой организации. Вопросы страхования. 1931. № 28. С. 24.

^[10] Выделено нами.

^[11] Стенограмма Всесоюзного совещания по труду от 18 ноября 1930 г. ГАРФ. Ф. 5515, оп. 1, ед. хр. 260, л. 70.

^[12] Инютин Г. Соцстрах на новом этапе. Систематический сборник директивных и законодательных материалов о страховании рабочих. Под редакцией и с вводной статьей Б. Т. Милютина. М., 1931. С. 6.

^[13] ВКП(б) и профсоюзы о социальном страховании. М., 1934. С. 58.

^[14] Там же. С. 46.

^[15] Склярский В. А. Социальное страхование на повороте. М., 1931. С. 15–19.

^[16] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 188, л. 1.

^[17] Айзенсон С. Перестраиваем страховую работу. Вопросы страхования. 1931. № 1. С. 25.

^[18] Большевистский путь советского соцстрахования. Вопросы страхования. 1932. № 29–30. С. 12.

^[19] Один из пяти секретарей ВЦСПС, вошедших в 1929 году в состав секретариата — высшего профсоюзного органа страны. Сторонник сталинской генеральной линии, в том числе по вопросам разворота профсоюзов лицом к производству. Активный борец с меньшевиками и другими «врагами народа».

^[20] Стенограмма Всесоюзного совещания работников труда и социального страхования от 15 ноября 1930 года (вечернее заседание). ГАРФ. Ф. 5515, оп. 1, ед. хр. 254, л. 35.

^[21] Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) о социальном страховании. Сборник документов. М., 1940. С. 53.

^[22] Стенограмма Всесоюзного совещания работников труда и социального страхования от 18 ноября 1930 г. ГАРФ. Ф. 5515, оп. 1, ед. хр. 260, л. 68.

^[23] XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1930. С. 736.

^[24] Инютин Г. Соцстрах на новом этапе. М., 1931. С. 9.

^[25] XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1930. C. 38.

^[26] Барит А. Нужны большевистские темпы. Вопросы страхования. 1931. № 8. С. 4.

^[27] ГАРФ. Ф. 5451, оп. 15, ед. хр. 415, л. 40.