Поделись улыбкою своей
Уважаемые читатели! Продолжаем публиковать ваши юмористические рассказы. Эту историю нам прислала Анна Филиппова, главный бухгалтер из Саратова. С нетерпением ждем новые работы!Филе бранденбургского оленя
Довелось мне как-то поехать в командировку в Берлин по обмену опытом. Надо заметить, что в то время Берлин только-только стал единым, и разница между восточной и западной частями города была существенной. В том числе и в плане благосостояния населения. Собственно, и приехала-то я именно по приглашению восточных немцев.
Однако были гости и из Западной Германии. В частности, приехал один весьма состоятельный финансист из Мюнхена. И вот как-то пригласил он всю нашу рабочую группу — человек семь восточных немцев и меня с коллегой-соотечественницей — на, так сказать, деловой обед в ресторан. Финансисты привыкли жить на широкую ногу — вот он и заказал столик в одном из самых дорогих берлинских ресторанов и заявил, что угощает всех. Ну мы, конечно, обрадовались, а восточные немцы и того пуще: халяву они любят даже побольше нас, русаков.
И вот пришли мы в ресторан. Стол большой, народу много; все пришли голодные — аппетит сберегали. Выпало мне сидеть на самом отшибе. Сам «хозяин» уселся на другом конце длинного стола, коллега моя попала с ним рядом. Дальше — наши немецкие друзья. Ну а меня и видно-то с трудом: так далеко…
Принесли меню. Все в него уткнулись, гудят возбужденно, обсуждают. А я ничего в написанном не понимаю и принять участие в обсуждении не могу, ибо с немецким языком у меня отношения решительно не сложились. А дергать немцев по-русски как-то неудобно: они так перевозбудились от меню и всех его «обещаний», что никого и ничего в упор не видят. Ладно, думаю, русские не сдаются. Авось что-нибудь соображу.
А слова в немецком — ох и длиннющие! Части слова друг за друга цепляются, переплетаются, в глаз не влезают… Но вот забрезжило что-то: посредине названия какого-то блюда с трудом разбираю «Швайне…» Ага, думаю, есть! Тут ошибиться невозможно — свинина, она и в Африке свинина. А свинина, как бы сказали те же немцы, это есть зер гут!
Подходит официант. Тычу ему пальцем в эту самую «швайне», произношу слово «бир», два пальца показываю. А как же, свинина без пива — деньги на ветер. Официант кивает и идет дальше собирать заказы. Я, облегченно выдохнув, откидываюсь на спинку стула. Краем глаза замечаю: моя товарка отчаянно сигнализирует мне с другого конца стола, внимание мое привлекает. Далее происходит диалог по-русски, громким шепотом:
— Ты что там заказала?
— Черт его знает… кто их разберет, немчуру эту. Вроде бы свинину какую-то…
— Дура ты, дура! Сидишь там на отшибе, не в курсах, что богатые люди едят! Харальд-то наш (финансист то есть) всем нам заказал… филе бранденбургского оленя! Представляешь?! Говорит, деликатес сумасшедший!!! И стоит немерено… Короче, попала ты, подруга, со своей свининой!..
Ладно, думаю, на чужой кусок не будем разевать роток. Мы люди бедные, но гордые. И свининкой неплохо перебьемся… Однако зависть все-таки немножко гложет.
Но вот понесли наши тарелки. А дальше… немая сцена, Гоголь отдыхает. Мне (одной!!!) несут огромное блюдо, а на нем — гомерических размеров кусок свиной мякоти; аромат от него, как сказал бы Райкин, «спесьфиський»… А к нему прилагается гора жареной картошки, да с зеленюшечкой! И пивка две кружечки, запотелых, ледяные слезы по ним катятся. А всем остальным… Представьте себе широкую ресторанную тарелку, ровно по центру которой сиротливо лежит тонкий кусочек мяса диаметром сантиметра четыре, а в середине у него еще и косточка; и по окружности это «великолепие» обложено кружками вареной моркови… Нет, видели бы вы лица восточных немцев! И мое лицо… Скажу только, что долго у меня еще живот болел — так активно я хохот сдерживала. Только международного скандала нам не хватало!
Довелось мне как-то поехать в командировку в Берлин по обмену опытом. Надо заметить, что в то время Берлин только-только стал единым, и разница между восточной и западной частями города была существенной. В том числе и в плане благосостояния населения. Собственно, и приехала-то я именно по приглашению восточных немцев.
Однако были гости и из Западной Германии. В частности, приехал один весьма состоятельный финансист из Мюнхена. И вот как-то пригласил он всю нашу рабочую группу — человек семь восточных немцев и меня с коллегой-соотечественницей — на, так сказать, деловой обед в ресторан. Финансисты привыкли жить на широкую ногу — вот он и заказал столик в одном из самых дорогих берлинских ресторанов и заявил, что угощает всех. Ну мы, конечно, обрадовались, а восточные немцы и того пуще: халяву они любят даже побольше нас, русаков.
И вот пришли мы в ресторан. Стол большой, народу много; все пришли голодные — аппетит сберегали. Выпало мне сидеть на самом отшибе. Сам «хозяин» уселся на другом конце длинного стола, коллега моя попала с ним рядом. Дальше — наши немецкие друзья. Ну а меня и видно-то с трудом: так далеко…
Принесли меню. Все в него уткнулись, гудят возбужденно, обсуждают. А я ничего в написанном не понимаю и принять участие в обсуждении не могу, ибо с немецким языком у меня отношения решительно не сложились. А дергать немцев по-русски как-то неудобно: они так перевозбудились от меню и всех его «обещаний», что никого и ничего в упор не видят. Ладно, думаю, русские не сдаются. Авось что-нибудь соображу.
А слова в немецком — ох и длиннющие! Части слова друг за друга цепляются, переплетаются, в глаз не влезают… Но вот забрезжило что-то: посредине названия какого-то блюда с трудом разбираю «Швайне…» Ага, думаю, есть! Тут ошибиться невозможно — свинина, она и в Африке свинина. А свинина, как бы сказали те же немцы, это есть зер гут!
Подходит официант. Тычу ему пальцем в эту самую «швайне», произношу слово «бир», два пальца показываю. А как же, свинина без пива — деньги на ветер. Официант кивает и идет дальше собирать заказы. Я, облегченно выдохнув, откидываюсь на спинку стула. Краем глаза замечаю: моя товарка отчаянно сигнализирует мне с другого конца стола, внимание мое привлекает. Далее происходит диалог по-русски, громким шепотом:
— Ты что там заказала?
— Черт его знает… кто их разберет, немчуру эту. Вроде бы свинину какую-то…
— Дура ты, дура! Сидишь там на отшибе, не в курсах, что богатые люди едят! Харальд-то наш (финансист то есть) всем нам заказал… филе бранденбургского оленя! Представляешь?! Говорит, деликатес сумасшедший!!! И стоит немерено… Короче, попала ты, подруга, со своей свининой!..
Ладно, думаю, на чужой кусок не будем разевать роток. Мы люди бедные, но гордые. И свининкой неплохо перебьемся… Однако зависть все-таки немножко гложет.
Но вот понесли наши тарелки. А дальше… немая сцена, Гоголь отдыхает. Мне (одной!!!) несут огромное блюдо, а на нем — гомерических размеров кусок свиной мякоти; аромат от него, как сказал бы Райкин, «спесьфиський»… А к нему прилагается гора жареной картошки, да с зеленюшечкой! И пивка две кружечки, запотелых, ледяные слезы по ним катятся. А всем остальным… Представьте себе широкую ресторанную тарелку, ровно по центру которой сиротливо лежит тонкий кусочек мяса диаметром сантиметра четыре, а в середине у него еще и косточка; и по окружности это «великолепие» обложено кружками вареной моркови… Нет, видели бы вы лица восточных немцев! И мое лицо… Скажу только, что долго у меня еще живот болел — так активно я хохот сдерживала. Только международного скандала нам не хватало!