Все дороги ведут в Рим

Ведущий немецкий историк Древнего Рима Теодор Моммзен отмечал: «Главным предметом инстинктивной ненависти народной толпы и отвращения здравомыслящих государственных людей было профессиональное ростовщичество, которое уже давно преследовалось законом и по букве права все еще считалось запрещенным под страхом наказания».

Знаменитый сенатор Катон, неустанно требовавший разрушения Карфагена, в бытность свою наместником Сардинии преследовал ростовщиков и банкиров и выжил их с острова. После себя он оставил трактат о ведении сельского хозяйства, в предисловии к которому так охарактеризовал ростовщичество: «Можно многое сказать в защиту ссуды денег под проценты, но это нечестное занятие. Наши предки установили и написали в законах, что вор обязан вернуть им присвоенное вдвойне, а ростовщик — вчетверо; отсюда видно, во сколько раз ростовщика они считали хуже вора».

Однако затем и сам Катон в обстановке бурного роста торговли и римских завоеваний после уничтожения Карфагена превратился в весьма активного и успешного ростовщика, работорговца и откупщика налогов.

В реальной действительности, как писал немецкий историк Теодор Моммзен: «Исходным пунктом римского денежного хозяйства…было ссудное дело, и никакой другой отраслью коммерции римляне не занимались более усердно, чем промыслом ростовщиков (fenerator) и торговцев деньгами, или банкиров (argentarius)». Все большее количество финансовых дел переходило к профессиональным банкирам, которые получали и производили выплаты от имени своих доверителей, занимали для них деньги, помещали их на депозиты, вели их денежные дела как в Риме, так и за границей. 

Ссуда денег превратилась в монополию римлян на всей территории римского владычества. Римское государство отдавало на откуп банкирам за твердо установленную сумму все свои самые сложные доходные статьи, все поставки, повинности и сооружения. Частные лица, в свою очередь, сдавали за получение ссуды по договорам залога все, что можно было сдать — постройки, уборку будущего урожая, расчеты по получению наследства, по ликвидации конкурсных дел. Посредником при этом неизбежно был какой-нибудь банкир, который получал в свое распоряжение весь актив и за это должен был покрыть пассив своими денежными средствами.

Распространению римских ростовщических операций способствовало господство Рима в денежном обращении на завоеванных им новых территориях. Римский денарий шел в одном строю с римскими легионами. Там, где территория переходила под власть Рима, немедленно прекращалось местное денежное обращение, закрывались монетные дворы, или на них вводилась чеканка монеты по римскому образцу. Римская монета стала проникать и в соседние с римскими провинциями области. К середине второго века до нашей эры в Риме был фактически создан «золотой запас». 

В римской казне находилось 17 410 римских фунтов золота, 22 070 фунтов серебра в слитках и 18 230 фунтов — в форме чеканной серебряной монеты. Золото играло главную роль в международной торговле того времени.

Утверждение в итоге многолетних гражданских войн диктатуры Юлия Цезаря привело наряду с другими реформами государственного устройства к принципиальным новшествам в финансовой сфере. Таким новшеством было введение им в обращение на большей части территории Римской республики, быстро превращавшейся в империю, единой стандартной золотой монеты. Ранее в обращении были серебряный сестерций и денарий, однако частично сохранялось и хождение местной монеты в завоеванных провинциях. Цезарь ввел первоначально в западных областях зарождающейся Римской империи единый монетный стандарт и закрыл все монетные дворы, чеканившие сестерции и денарии. Ограниченная чеканка мелкой серебряной монеты была позволена отдельным западным областям. Была начата в больших количествах чеканка единой стандартной золотой монеты (аурес), которая стала денежным эталоном римского мира на длительное время. Новый золотой римский аурес стал окончательно господствовать в западных областях формирующейся империи. Эти преобразования меньше затронули азиатские и восточные провинции Рима, где во многом сохранялось разнородное местное денежное обращение. Однако и здесь вскоре стала широко использоваться римская монета, имевшая строго установленный курс обмена по отношению к местным монетам, который ставил ее в более выгодное положение.

Быстрое становление Римской империи после смерти Цезаря привело к дальнейшей консолидации денежного обращения и укреплению его единых стандартов. Эта работа шла параллельно с созданием римского мира (Pax Romana) и являлась одним из его действенных инструментов. Забота о превращении конгломерата завоеванных стран, племен и народов в единообразно управляемую систему пронизывает деятельность всей римской администрации на протяжении первого-второго веков нашей эры.

Империя была организована вокруг единого центра — Рима. Рим был разделен на 14 районов, во главе каждого стоял прокуратор, подчиняющийся префекту столицы. Множество городов империи делились на разряды, и им подчинялась определенная территория с населением. Повторяя деление Рима на районы, вся империя делилась на провинции. Во главе каждой стояла римская администрация, которая обеспечивала сбор налогов, контролировала выполнение законов, следила за финансовым положением, строила дороги и города.

Деньги, дороги, градостроительство — все было направлено к единой цели: созданию механизма, стирающего местную самостоятельность и подчиняющего жизнь провинций господству римлян.

С установлением империи города и области, сохранившие право на собственную денежную эмиссию, чеканили только мелкую медную монету для нужд местного обращения. Над этими многообразными местными и потому в массовом сознании не совсем полноценными деньгами стояли единственные подлинные, всеобщие деньги: римский серебряный сестерций, серебряный денарий (4 сестерция) и золотой аурес (100 сестерциев). Право на их чеканку было монополией римского императора, и его изображение украшало лицевую сторону монет. Содержание в имперской монете драгоценных металлов до середины второго века нашей эры практически не менялось. Поэтому по всему огромному римскому миру и в соседних областях римские монеты воспринимались как единый и неизменный эталон ценности и всеобщий эквивалент товарного обмена. В едином монетном стандарте зримо и конкретно воплощалась в реальность идея единства экономической жизни и жизни вообще в империи. Сделки с уплатой в денариях засвидетельствованы документами в самых отдаленных углах империи от Сирии до Испании и от Ливии до Дакии. Единый монетный стандарт и концентрация капиталов в Риме обеспечивали практическую монополию за римскими торговыми и ростовщическими ассоциациями на кредитно-ссудные операции по всей Римской империи. Италия стала ростовщиком для всего бассейна Средиземного моря.

Денежное преобладание Рима над остальным цивилизованным миром Средиземноморья было так же бесспорно, как и его военное и политическое господство. Рим в ходе непрерывной военной экспансии стал все больше приобретать черты «глобального финансового центра» эпохи Античности. Коммерческий и ростовщический дух охватил практически все слои римского общества, сохранение и увеличение богатства вошли в число требований общественной и домашней морали. На всяком главе семейства лежала нравственная обязанность постоянно вести приходно-расходные книги, которые римским обычаем рассматривались как имеющие силу судебных доказательств. В каждом благоустроенном римском доме была особая счетная комната (tablinum).

Активное развитие в Риме получили торгово-ростовщические ассоциации. Правительство предпочитало отдавать поставки и повинности на откуп не отдельным, даже очень состоятельным купцам и банкирам, а их объединениям. Ассоциации господствовали в международной и морской крупной торговле. Заимствовав у греков концепцию предоставления морских ссуд под залог корабля и товаров на нем, римляне принимали участие в таких рискованных предприятиях не индивидуально, а через объединения купцов и банкиров, получивших название «обществ публиканов» (societas publicanorum). Общим принципом было распределение риска между большим количеством участников предприятия. У римлян господствовало общее экономическое правило принимать участие небольшим количеством капиталов во многих различных предприятиях, а не предпринимать крупные самостоятельные сделки только на свой личный риск. Члены торгово-банкирских ассоциаций предпочитали не снаряжать за свой счет отдельные корабли, а вместе с сорока девятью другими подобными объединениями отправлять в море пятьдесят кораблей и в каждом из таких кораблей иметь только одну пятидесятую долю риска. Фактически не было ни одного зажиточного римлянина, который гласно или негласно не принимал бы участия своими капиталами в таких ассоциациях. Это было причиной устойчивости крупных римских состояний и неизменности состава знатных римских родов на протяжении столетий, поскольку ограничивало финансовый риск в их предприятиях.

Преобладание ростовщических операций и финансовых спекуляций в римской экономике вело не только к быстрорастущему социальному расслоению, но и к подрыву основы экономического и социального существования Римской республики — мелкого свободного земледелия. Возникла и быстро набрала вес финансовая аристократия в виде сословия всадников. Под «всадниками» в этот период понималось уже не служилое военное кавалерийское сословие, как в эпоху раннего Рима, а денежная аристократия. Это были люди, концентрировавшие в своих руках крупные финансовые операции (финансирование морской и иной торговли, откуп налогов в завоеванных провинциях, ростовщическое кредитование в провинциях, где в отличие от Италии допускалось долговое рабство) и благодаря этому ставшие вторым по политическому весу привилегированным сословием Древнего Рима.

Торговля деньгами и откуп государственных податей стали чуть ли не основой римской экономики поздней республики и ранней империи. Показателен пример откупа ростовщиками контрибуции, наложенной в 84 году до нашей эры римским полководцем Суллой на завоеванную им провинцию Азию (современная Малая Азия). Ассоциация римских ростовщиков и торговцев внесла ее в государственную казну авансом. Затем на протяжении 14 лет эта ассоциация вела сбор контрибуции, сумма которой с учетом наложенных процентов в итоге увеличилась в шесть раз. С ростом финансового состояния римской олигархии укреплялась ее экономическая роль. В ее руках через кредитование крестьянских хозяйств были сосредоточены земельная рента Италии и завоеванных римских провинций, ростовщические проценты на монополизированный капитал, торговая прибыль со всего государства и через систему откупов большая часть римских государственных доходов. Имущество самого богатого римского гражданина середины второго века до нашей эры Публия Красса оценивалось в 100 млн сестерциев.

Наряду с компаниями публиканов существовали и были достаточно распространены и меняльные конторы. Они занимались не только непосредственным обменом одной монеты на другую, но и вели некоторые банковские операции: принимали деньги на хранение, выдавали ссуды под проценты, занимались переводом денежных средств со счета одного клиента на счет другого. 

Владельцы этих контор (аргентарии) также становились римскими ростовщиками. Эта деятельность не считалась почетной среди полноправных римских граждан, ею занимались иностранцы (греки) или вольноотпущенники из числа бывших особо доверенных рабов римской знати.

Можно сделать вывод, что войны, которые после победы над Карфагеном все более активно велись за пределами Италии, шли на пользу прежде всего крупному землевладению и крупному ростовщическому капиталу. Денежный капитал Древнего Рима, представляемый сословием всадников, фактически и возник благодаря этим завоеваниям. Извлечение доходов из завоеванных провинций через упомянутые публичные компании (societates publicanorum), которым отдавался на откуп сбор податей и налогов, поставки в армию и флот, постройка дорог и общественных зданий, усиление денежного обмена с завоеванными провинциями, все это способствовало стремительному развитию класса торговцев деньгами. Широкое участие политически активного слоя римлян в публичных компаниях немедленно превращало всякий проект по откупу налогов в общественно значимое дело, которое легко получало одобрение народного собрания или сената.

Сословие торговцев деньгами, в которое вошла практически вся римская аристократия, играло определяющую роль в римской внешней политике в последние годы Римской республики и толкало государство на новые и новые военные экспедиции и внешнюю экспансию. Категории «денежных» людей конечную цель своей деятельности видели в приобретении крупных земельных владений, так как откупщики налогов должны были в обеспечение контракта предоставлять государству в залог свои земельные владения. Кроме выгодного помещения капитала это открывало двери в ряды высшей аристократии, в сенат. Все это вело к форсированному образованию огромных латифундий и окончательному исчезновению свободного римского крестьянства через скупку ростовщиками пахотных участков у своих должников и прекращение предоставления крестьянам новых ссуд под будущий урожай, что негативно отражалось на доле свободного производительного населения Италии. Переписи римского населения уже III—II веков до нашей эры неумолимо свидетельствуют о сокращающемся числе годных к военной службе людей, которых поставляло свободное крестьянское сословие. Возникали рабовладельческие латифундии огромного размера, появлялись землевладельцы из числа римской аристократии, которым принадлежали целые провинции. «…Латифундии погубили Италию, а также и провинции…», — писал по этому поводу известный римский писатель Плиний Старший.

Ко времени падения Римской республики крупная рабовладельческая собственность на землю окончательно восторжествовала над мелкой, что и явилось определяющей предпосылкой к установлению империи. «Финансовый капитал» эпохи республиканского Рима не являлся продуктом естественного экономического развития римского мира. Он хлынул в Италию в результате завоеваний и открытого грабежа покоренных провинций через систему откупов, которые втягивали в свою орбиту и мелкие частные капиталы, лишая земледельческую экономику источника дальнейшего развития. Откупные спекуляции шли рука об руку с ростовщическими операциями, которые были крайне выгодны для заимодавцев, поскольку в ссудах всегда нуждались города покоренных провинций, которым надо было платить налоги, зависимые от Рима местные царьки. Римские ростовщики, как правило, не были ограничены в отношении провинций ни уровнем процента, ни методами взыскания долгов.

Среди исследователей существует мнение, что римский «финансовый капитализм» республиканской эпохи не развивал производительность экономики формирующейся «сверхдержавы», не создавал промышленность, а жил за счет эксплуатации провинций, подрывая и истощая их хозяйственную жизнь и экономику. Он был продуктом ненормальных отношений между городом-государством и его провинциями, через регулярное провоцирование долговых кризисов обострил и ускорил кризис полисной формы существования Рима, способствовал установлению императорской формы правления, а в дальнейшем и краху Римской империи.