«Финанс-министр» и государственный казначей Г. Р. Державин
В 1815 году на экзамене в Царскосельском лицее состоялась единственная встреча юного А. С. Пушкина со знаменитым одописцем. «Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не забуду», — вспоминал поэт. Державин как служитель муз известен всем. Но о том, что он был государственным деятелем, знают немногие.
Н. А. Разманова, доктор исторических наук, профессор кафедры экономической истории Финансового университета при Правительстве РФ
В судьбе Гавриила Романовича Державина государственная служба занимала важное место, хотя современниками он был признан гениальным поэтом. Г. Р. Державин, происходивший из мелкопоместного провинциального дворянства, стремился посредством службы получать чины, награды, продвигаться по служебной лестнице, возвышать свое положение в обществе.
Одновременно служба рассматривалась им как наиболее достойное поприще для реализации идеалов и служения Отечеству. Поэт это прямо выразил в своих стихах:
Хочу достоинства я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами;
Кого ни знатный род, ни сан,
Ни счастие не украшали;
Но кои доблестью снискали
Себе почтение граждан1.
Статс-секретарь Екатерины II
Г. Р. Державин, приехавший в Петербург в 1776 году после участия в подавлении пугачевского движения, познакомился с Александром Алексе-евичем Вяземским и вскоре стал своим человеком в его доме. Благодаря этому знакомству в августе 1777 года Державин был определен на должность экзекутора в 1-м департаменте Сената, а в декабре 1780 года был переведен в Экспедицию о государственных доходах во время ее реорганизации2. Там он познакомился с ближайшими помощниками генерал-прокурора — А. И. Васильевым и А. В. Храповицким, известным своим литературным творчеством. Все трое были людьми примерно одного возраста и положения. С А. И. Васильевым у Г. Р. Державина сложились добрые, приятельские отношения. В конце 1770 — начале 1780-х годов они со своими семьями летом жили в Мурзинке на даче, принадлежавшей А. А. Вяземскому.
На нижнем этаже располагался А. И. Васильев, на верхнем — Г. Р. Державин3. Мурзинка находилась недалеко от имения А. А. Вяземского Александровское, куда они наведывались почти каждый день. Но это продолжалось недолго. Из-за характера Г. Р. Державина, отличавшегося самонадеянностью и горячностью, часто возникали конфликты. Васильев не раз выступал в роли примирителя между Вяземским и Державиным, который не затруднялся обличать сослуживцев и начальников в различных прегрешениях против правды и закона, в «хищническом набивании своих карманов». В результате очередного скандала генерал-прокурор послал Васильева к Державину с распоряжением написать последнего прошение об отставке4. Это стало причиной неприязни Державина к Васильеву. Однако даже после ссоры Г. Р. Державин на страницах своих «Записок» не обвинил А. И. Васильева в казнокрадстве или в чем-то подобном. Да и все современники отзывались о нем как о человеке честном, твердом и знающем. После смерти генерал-прокурора Державин сотрудничал с Васильевым по службе и поддерживал приятельские отношения. Так, в 1891 году он сочинил для семейства А. И. Васильева «драматическое представление» «Родственное празднество», которое как домашний спектакль было сыграно в доме государственного казначея. Это подтверждает, что отношения между ними были не так плохи, как описывал поэт в своих «Записках».
С А. А. Вяземским отношения испор-тились до такой степени, что последний поклялся, что «разве по его носу полезут черви, нежели» Державин сможет успешно продолжать карьеру5. Действительно, после разрыва с Вяземским в 1784–1789 годах Державин служил в провинции, последовательно занимая должность правителя Олонецкой и пост губернатора Тамбовской губернии. Везде у него возникали тяжелые ссоры с местной администрацией, но в целом он зарекомендовал себя активным проводником губернской реформы Екатерины II6. В 1791 году императрица, спасая поэта от судебного разбирательства в связи с конфликтами с администрацией Тамбовской губернии, взяла Г. Р. Державина к себе в личные секретари, как она говорила своему другому секретарю А. В. Храповицкому, прямо «из-под суда»7.
В служебные обязанности Г. Р. Державина входил разбор дел «роду неприятного» — прошений и жалоб и обобщенный доклад по ним. Он отличался не только работоспособностью и умением проникать в существо дела, но и особой дотошностью. Императрица не скрывала, что «скучала» от таких докладов, но признавала, что эти качества Г. Р. Державина могут быть востребованы в определенных случаях8.
Скандальные расследования
В 1791 году Г. Р. Державин вместе с А. И. Васильевым и Н. И. Новосильцевым вошел в комиссию, расследовавшую скандальное дело придворного банкира Р. Сутерленда. Екатерина II предписала производить дело секретно, так как ссуды у него получали и часто не отдавали не только входившие в ее окружение высокопоставленные и знатные лица, но и великий князь Павел Петрович. Его долг составлял 215 тыс. рублей. Вместо «надлежащей скромности» Державин проявил настойчивость и рвение, раздражавшие императрицу9. Через два года, в 1793 году, она, наградив Г. Р. Державина орденом Святого Владимира второй степени и пожаловав в тайные советники и сенаторы по Межевому департаменту, отставила его от должности статс-секретаря10.
В январе 1794 года Г. Р. Державин стал президентом Коммерц-коллегии и, начав ревизию подведомственных ему учреждений, открыл злоупотребления и махинации на таможне, а также крупные хищения и утечку золотой монеты за границу. Поскольку президент Коллегии иностранных дел и канцлер А. А. Безбородко полагал, что «торговля наша хотя и хорошо идет, но как для нее, так наипаче для таможенной части надобен человек, а не полоумный стихотворец», то Г. Р. Державин, стремившийся участвовать в разбирательстве этих дел в Сенате, допущен туда не был. Императрица велела ему «считаться как бы» президентом Камер-коллегии, «ни во что не мешаясь»11.
В январе 1796 года был создан комитет для расследования еще одного финансового скандала — кражи 590 тыс. рублей из кассы Заемного банка. Сумма был крупная, Екатерина II хотела ее найти и вернуть, поэтому кроме главного директора Ассигнационного банка П. В. Мятлева и генерал-губернатора Петербурга Н. П. Архарова в него был включен Г. Р. Державин. Председателем комитета стал П. В. Завадовский, управляющий Заемным банком с 1786 года12.
Расследование началось с того, что в 1795 году жена кассира Заемного банка А. И. Кельберга через камердинера императрицы предложила ей купить для подарка украшенную бриллиантами шпагу. Екатерину II удивило богатство кассирши, и она приказала провести в банке ревизию, тем более что до нее уже доходили жалобы служителей о пустой кассе Заемного банка.
В результате вскрылась сложная афера, у истоков которой скорее всего стоял управляющий П. В. Завадовский, хорошо знакомый с деятельностью ростовщиков. Банк, имея пустую кассу, отсылал заемщиков к ростовщикам, дававшим ссуды под 12−15 процентов и делившихся частью прибыли с крупными чиновниками. «Маклеры и банковские служители имели свой корм; одни заемщики терпели», — писал Державин. Эта и другая финансовая операция — обмен жалованья в ассигнациях на серебро не по падающему курсу, а рубль на рубль — еще более обогатили П. В. Завадовского, вывезшего из банка два сундука золотых и серебряных монет, как считал Г. Р. Державин, украденных из кассы банка.
Воровство управляющего и высших чиновников делало казнокрадство возможным и для подчиненных. Г. Р. Державин «всем членам банковым не усомнился сказать в глаза, что не кассир вор, а они» и написал доклад императрице. Он всегда старался следовать принципу:
Змеей пред троном не сгибаться,
Стоять — и правду говорить.
В ходе следствия комитетом были вскрыты нарушения, взяточничество и казнокрадство директоров банка А. В. Зайцева и С. Р. Туманова, советника И. М. Хватова. Появлялось все больше материалов, обличавших Завадовского. По словам сенатора Д. П. Трощинского, «томление графа Петра Васильевича продолжается, и час от часу не легче. Вчера комитет свидетельствовал состояние банка. Тут Державин, сказывают, много неистовствовал»13.
Обыск дома и на даче у А. И. Кельберга выявил только 100 тыс. рублей, а сумма без малого в полмиллиона так и не была найдена. По приговору кассир и уличенные высшие служащие банка были отправлены на каторгу, а остальные советники и директора Заемного банка уволены. Безнаказанным остался только управляющий П. В. Завадовский, хотя Г. Р. Державин считал его главным виновником — Сенат проявил солидарность, заявив, что «следствие было признано недостаточным». Екатерина защитила своего бывшего фаворита14. Взошедший на престол в ноябре 1796 года Павел I смягчил наказание, а некоторых виновных по этому делу вообще простил. П. В. Завадовский в 1798 году был назначен главным директором Ассигнационного банка, и только в 1799 году новая кража денег в банке положила конец карьере банкира15.
«Неистовства» Г. Р. Державина вызывали в сановной среде злобу и по-прежнему раздражали императрицу, но честный и дельный человек был необходим для функционирования бюрократического аппарата.
Антикризисное управление
Особенностью кредитования дворянства во второй половине XVIII века было то, что ссуды помещикам предоставляли исключительно казенные банки, а залогом служило населенное крестьянами поместье. Государство, опиравшееся на дворянство, было заинтересовано как в предотвращении разорения дворян, так и в возврате ссуды и получении процентов по ней. Поэтому с 1761 года имения неаккуратных заемщиков отдавались в управление канцелярии конфискаций, погашавшей долг сначала государственному Дворянскому, а с 1786 года и государственному Заемному банку из доходов имения.
Со свойственной ему энергией и запальчивостью Г. Р. Державин занялся в Сенате разбором земельных тяжб, участники которых нередко прибегали к его советам. Гавриила Романович никому не отказывал и, помогая спорщикам, «писывал нарочито трудные бумаги» для них.
С целью разрешения земельных споров внутри дворянского сословия был учрежден институт третейского или совестного суда. К помощи Державина как третейского судьи прибегали многие «утесненные», прося рассудить «в их запутанных и долго продолжающихся тяжбах», в результате чего умный, честный и дотошный Державин получил большую «доверенность». К его помощи стали прибегать представители знатнейших и богатейших дворянских родов России, в том числе вдова Е. Н. Демидова, граф М. Ф. Апраксин, граф Ф. Г. Орлов, братья А. Л и Д. Л. Нарышкины, многочисленные кредиторы графа А. И. Чернышева, граф А. И. Мусин-Пушкин с И. И. Шуваловым. Всего, по подсчетам Г. Р. Державина, в 1790-х годах ему пришлось решить около сотни дел16.
В дальнейшем для поддержания кредитоспособности поместного дворянства была назначена опека. Опекун, или куратор, в деятельности которого можно усмотреть аналог управления на основе трастового соглашения, являлся назначенным от правительства управляющим, который брал обремененное долгами имение в аренду и непосредственно, без уведомления владельцев управлял им, за что ему полагалась часть прибыли в размере пяти процентов. Г. Р. Державин, начавший опекунскую деятельность еще при Екатерине II, управлял разоренными и обремененными долгами поместьями настолько эффективно, что они становились доходными. Это облегчало переговоры с кредиторами. Желающих «отдать себя и их имения по расстроенным от долгов их обстоятельствами» в опеку Г. Р. Державину было немало. В царствование Павла I в его управлении одновременно состояло восемь опек, по которым он в совокупности получал дохода до 1 млн рублей17. Зная законодательство и имея опыт реструктуризации долгов, Г. Р. Державин справлялся с этим непростым делом.
Державин также успешно организовывал торги, позволявшие сохранить владельцам имений хотя бы их часть.
Ссуда предоставлялась казенными банками без учета рентабельности поместья, а исключительно на основании числа имевшихся в поместье душ. При определении рыночной стоимости, что являлось важнейшим моментом при выставлении поместья на торги, учитывалась совокупность факторов. Все губернии были разделены на классы, которые в свою очередь подразделялись на четыре категории в зависимости от качества земли. Крепостной, приписанный к губернии первого класса, оценивался в 75 рублей, крепостной в губернии второго класса — в 65 рублей, третьего класса — в 50 рублей, четвертого класса — в 40 рублей. Также принимались во внимание наличие промыслов и форма ренты — натуральная или денежная18. Чем больше операций по торгам проводил Г. Р. Державин, тем обширнее и глубже было его понимание проблемы кредитования поместного дворянства.
Продолжение статьи читайте в следующем номере журнала.
1 Державин Г. Р. Сочинения. Л., 1987. С. 104.
2 Извлечение из формулярного списка о службе Державина // Державин Г. Р. Сочинения. Т. 9. СПб., 1883. С. 226, 227.
3 Грот Я. К. Биография Г. Р. Державина // Державин Г. Р. Сочинения. Т. 8. СПб., 1880. С. 238, 240, 241.
4 Державин Г. Р. Записки. 1743–1817. М., 2000. С. 89, 94.
5 Державин Г. Р. Записки. С. 95.
6 Левенштейн О. Г. Г. Р. Державин. Государственная деятельность (1784–1796). Изд-во Марийского государственного университета, 1997. С. 7.
7 Храповицкий А. В. Памятные записки. М., 1990. С. 258.
8 Грот Я. К. Дополнения к биографии Г. Р. Державина // Г. Р. Державин Сочинения. Т. 9. СПб., 1883. С. 167.
9 ИРЛИ. Ф. 96. Оп. 5. Д. 9. Л. 1; Сборник РИО. Т. 28. СПб., 1875. С. 363; Морозан В. В. История банковского дела в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX в.). СПб., 2001. С. 73, 74.
10 Излечение из формулярного списка о службе Державина. С. 226; Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи 1802–1917. СПб., 2001. С. 215.
11 РГАДА. Ф. 11. Д. 1066. Л. 33; Архив Воронцова. Кн. 13. М., 1879. С. 331.
12 Министерство финансов 1802−1902. Ч. 2. СПб.,1902. С. 686, 687; Левенштейн О. Г. Указ. соч. С. 120; Сборник РИО. Т. 16. СПб., 1875. С. 363.
13 Архив Воронцова. Кн. 12. М., 1877. С. 387; Бугров А. В. Очерки по истории казенных банков в России. М., 2003. С. 138.
14 Бугров А. В. Указ. соч. С. 138−139.
15 Бугров А. В. Указ. соч. С. 140.
16 Державин Г. Р. Записки. С. 192.
17 Державин Г. Р. Записки. С. 192; Бугров А. В. Указ соч. С. 53, 57, 60.
18 Державин Г .Р. Записки. С. 220, 206. Морозан В. В. Указ соч. С. 96.