Жрецы, торговцы, банкиры и глиняные векселя
В Древнем мире бурно кипели экономические страсти. В различных уголках развитого мира независимо друг от друга формировались различные формы финансовых отношений. Об организации ростовщичества в Древней Месопотамии рассказывает доктор экономических наук, профессор МАМИ С. Б. ПАХОМОВ.
Самыми крупными заимодавцами, фактически финансовыми центрами эпохи становления института долговых отношений в Древней Месопотамии, по данным древнейших хозяйственных архивов, были царский двор и религиозный храм. Храмы, как показывают эти документы, занимались выдачей сконцентрированных у себя продуктов различным представителям местной общины. В дальнейшем эта практика эволюционировала в предоставление ссуд зерном, финиками, а затем и слитками серебра. В случае если заимодавцем выступал храм, в долговых документах упоминалось, что заем предоставлен от конкретного божества, культ которого отправлялся в данном храме. Концентрируя у себя большую часть прибавочного продукта, храмы выдавали ссуды другому экономически активному классу древнего общества — торговцам. Активно кредитовались храмами под залог земли и личной свободы также мелкие общинники, занимавшиеся сельскохозяйственным производством. В дальнейшем храмовое ростовщичество превратилось в устойчивый экономический институт Древнего Востока. В третьем тысячелетии до нашей эры торговцы регулярно получали ссуды от царского двора или храма в виде товаров или денег (серебра) и отправлялись за товарами, которые не производились на родине. По возвращении они оплачивали счета царскому двору или храму, строго следя, чтобы стоимость привезенных товаров была эквивалентной полученным ссудам. Счета оплачивались спустя год после предоставления ссуды.
Роль торговли
Торговля, и в особенности международная торговля, в Древнем мире играла роль мощного средства при перераспределении создаваемого общественного богатства. В торговле общественный продукт не создается, однако через нее он перераспределяется, особенно с помощью неэквивалентного обмена. В ранней древности не существовало постоянно функционировавшего международного рынка, и купцы, доставляя в страну товары, в которых она остро нуждалась, но которых не производила, получали баснословные прибыли. Торговая прибыль имела для имущих классов еще и то преимущество, что она усиливала и ускоряла имущественное расслоение в собственной стране и могла превращаться в ростовщический капитал. При возрастающей степени разделения труда между ремесленниками и крестьянами, а также между крестьянами, специализировавшимися на производстве отдельных видов продукции, их вовлечение в товарное производство было низким. А при низкой степени участия большинства отдельных хозяйств в товарном обмене и при сезонном характере сельскохозяйственного производства без кредита многие хозяйства были нежизнеспособны, поскольку не имели возможности приобретать необходимые, но не производимые самостоятельно инструменты, утварь, продукты, а в неурожайный год — посевной материал.
Возможность избежать ростовщического кредита при внутриобщинном обмене появлялась только там, где производство работало на рынок и производитель мог в любое время иметь наличные деньги от реализации своего товара, при этом необязательно в монетной форме. Таким образом, предпосылкой прекращения ростовщичества в сельскохозяйственном и ремесленном производстве древности было наличие товарного рынка. В торговле кредит сохранялся и приобретал высокоразвитые и сложные формы. Со временем торговцы стали заниматься самостоятельной частной деятельностью на рынке ссудных капиталов. Являясь помимо высшей государственной и религиозной власти практически единственной группой древнего общества, обладавшей наличными деньгами и кредитом, они стали практиковать выдачу ссуд под проценты, которые обеспечивались личным залогом или залогом недвижимости. Эта финансовая деятельность приносила торговцам дополнительное обогащение, и с течением времени они стали самостоятельной силой в долговых отношениях древности.
Торговая община Каниша
Анализ сохранившихся документов, относящихся к деятельности торговых общин Малой Азии (Каниш) и ряда вавилонских торговых и банкирских домов, показывает, что коммерческий и торговый кредит в Древней Малой Азии и Месопотамии достиг высокой степени развития и сложности. Существует обширный документальный материал о деятельности торговой общины в городе Каниш на территории Малой Азии начала второго тысячелетия до нашей эры. Сохранилось и найдено археологами около 15 тысяч различных коммерческих, хозяйственных и долговых документов на глиняных табличках, относящихся к деятельности более ста торговых домов этой общины. Деятельность канишских торговцев, таким образом, достаточно хорошо документирована и может считаться типичной для той эпохи. Это была процветающая и очень активная торговая община, основанная на фактическом партнерстве ашшурских (по имени города Ашшур) и местных канишских купцов. Она держала в своих руках торговлю в Малой Азии, Северной Сирии и Северной Месопотамии, была связана с торговыми путями, идущими далее на юго-запад — к Кипру и на юго-восток — к городам по Евфрату и Тигру, включая Южную Месопотамию.
В области долговых отношений канишские торговцы мало отделяли коммерческий кредит от ростовщичества. Сохранился ростовщический договор займа, согласно которому некто отдавал за ссуду в 13 ½ сиклей серебра в залог канишскому ростовщику Шагриуману своего сына. Заложник должен был находиться в доме у ростовщика Тамурии и под страхом смерти не смел покидать его пределов. Поручителем по кредиту выступал другой канишский купец, Тарикута, который должен был заплатить по данному договору Шагриуману. Если бы Тарикута не стал оплачивать этот долг, заложника в погашение долга отдали бы Шагриуману. Связь местной коммерческой практики с ростовщичеством зафиксирована и в ряде других документов.
Канишский вексель
По канишским документам известно, что одной из причин успеха местных купцов в конкурентной борьбе была первая из известных нам в истории и хорошо документированная практика использования векселей вместо наличных денег в форме драгоценных металлов. Фактически это была уже хорошо отработанная и стандартизированная система вексельного коммерческого кредита. Канишский вексель представлял собой глиняную табличку с клинописной долговой распиской. Расписки учитывались кассирами торговых объединений. Имелись также постоянные представители торговых объединений на местах, через которые можно было оформить операции в кредит. Кредитные расписки оформлялись при двух и более свидетелях, в случае продления срока ссуды документ «запечатывали» в глиняный «конверт» и снабжали печатями двух должностных лиц ближайшей торговой конторы.
Всего по открытым археологами документам удалось проследить существование одиннадцати торговых поселков, подчинявшихся канишской общине. Каниш играл роль финансового центра этой системы. Торговые поселки были самоуправляющимися организациями и возглавлялись канишским советом, состоявшим из 50 крупнейших и наиболее влиятельных торговцев. Каждую неделю из членов этого совета назначалось шестеро дежурных, осуществлявших контроль над централизованными кредитными операциями. Одному из членов совета приходилось в течение года исполнять обязанности казначея общины. Он находился в центральной конторе в самом Канише. От его имени и от имени двух обязательно присутствовавших в конторе представителей общины оформлялись долговые расписки и ссудные документы. Конфликты решались с помощью специального поверенного, выделявшегося для рассмотрения дела советом или правителем города, в котором разбирался спор. Иногда торговая община выделяла защитника для участия в разбирательстве.
Торговые сделки в Канише
Интересна роль в общине ашшурских купцов, которые были в Канише фактически иностранцами, однако благодаря контролю над кредитно-ссудными операциями общины фактически направляли ее деятельность. Непосредственное участие в торговых операциях дворца и храма иноземным торговцам было практически недоступно, однако косвенно они были к ним причастны, активно кредитуя местных жителей и получая от местного официального чиновника ссуды на приобретение товаров для храма и дворца. Обычно ссуда давалась под 30 % годовых, и она могла независимо в качестве кредитного инструмента обращаться в торговле, обеспечивая попутно несколько операций, в том числе не имевших отношения к заказу первоначального кредитора. Крупные ссуды давали под огромные проценты, доходившие до 240 % годовых, в силу чего задержка одного платежа вызывала локальный кредитно-финансовый кризис, ставивший под угрозу срыва целый ряд других сделок и приводивший к распаду даже крупных торговых объединений.
Сохранившиеся документы позволяют реконструировать типичную торговую сделку того времени. Следует отметить, что все они совершались в кредит. По договору между кредитором и организатором операции, в котором фиксировались имена ответственных лиц, назначался посредник, которому следовало передать все собранные по заказу кредитора товары. Такие контракты могли касаться как одной, так и нескольких торговых операций и включать как одного, так и нескольких ее организаторов с обеих сторон — как кредитора, так и получателя средств. Переписка в дальнейшем корректировала ход сделки в соответствии с желаниями кредиторов и с возможностями рынка. По завершении операции ответственные лица предъявляли кредиторам (или их сообществу) отчет обо всех расходах. Сбор средств и товаров шел по кредитным документам; наличные деньги в форме кусочков драгоценных металлов высылались с надежными людьми в опечатанных ларцах. Вручение товаров местным заказчикам (кроме контрабанды) происходило в городских воротах в присутствии стражи.
Сохранились документальные свидетельства и о достаточно курьезных ситуациях, связанных с долговыми отношениями, в которые попадали торговцы. Так, известный в канишской общине торговец Шаллим-Ашшур, не проведя заранее тщательной процедуры due diligence, купил себе невесту-рабыню за невысокую, как ему показалось, цену в 9 сиклей серебром. Можно представить себе его состояние, когда он узнал, что за невесту предстоит доплатить еще 23 сикля серебром своему компаньону по имени Шарника, которому девушка была отдана в заложницы по некоему долговому обязательству. Ради получения купленной невесты Шаллим-Ашшур подал жалобу руководителям торговой общины, и возврат ему девушки был оформлен судебным решением.
История практической деятельности торгового объединения города Каниша в целом представляет типичную картину торговли той эпохи. И хотя названные документы в силу своей систематичности и объема уникальны, их дополняют единичные документы такого же типа, обнаруженные в других древних городах Передней Азии второго тысячелетия до нашей эры. В течение всего этого тысячелетия, как показывают найденные клинописные документы, широко распространялось заключение кредитных сделок уже не коммерческого, а кабального характера. Основой этого явления, как показывают документы канишской общины, было усиление дворцовой торговли. А процесс закабаления земледельцев был характерен для той эпохи вообще.
Банкирские дома
Во внутренней и внешней торговле, в ростовщических операциях Вавилонии более позднего периода (I тыс. до н. э.) ведущую роль начинают играть могущественные торгово-банкирские дома, развившиеся в результате вековой практики торгового ростовщичества. Наиболее известными и крупнейшими являлись банкирские дома Эгиби и Мурашу (по имени их основателей и владельцев), архивы которых на клинописных табличках дошли до нашего времени. Наиболее древним был банкирский дом Эгиби, операции которого начались еще в VIII веке до нашей эры и продолжались до начала V века до нашей эры. Помимо торговли они активно занимались банковскими и ростовщическими операциями, выступая заимодавцами, принимая вклады, давая и получая векселя, кредитуя торговые операции, выплачивая долги своих клиентов, основывая и финансируя коммерческие товарищества.
Для кредитования Эгиби, как и другие вавилонские банкирские дома, не пользовались средствами клиентов, помещенными на депозиты. Кредитование шло исключительно за счет собственных средств. Вкладчиками дома Эгиби были придворные или лица, с которыми владельцы были связаны деловыми отношениями. Банкирский дом Эгиби играл значительную роль в международной торговле, особенно в VI веке до нашей эры, когда стабильность и расцвет персидской державы Ахеменидов, в состав которой в результате завоевания вошла Вавилония, способствовали небывалому развитию торговых отношений.
Интересно, что уже в VI веке до нашей эры делами дома Эгиби управляли доверенные привилегированные рабы, среди которых особо выделяется крупный и успешный ростовщик некий Даян-бел-уцур. Его деятельность, судя по сохранившемуся на глиняных табличках архиву, прослеживается на протяжении 43 лет. Он был доверенным лицом двух поколений владельцев дома Эгиби, выполнял их деловые поручения, владел значительным имуществом и занимался ростовщичеством. Его богатство и влияние превосходило таковые многих свободных людей. Часто он в течение одного дня ссужал очень крупные суммы свободным клиентам, которые нуждались в средствах на пропитание или уплату налогов и несение повинностей. Даян-бел-уцур мог предъявлять иски в судах и арестовывать несостоятельных должников, в том числе свободных граждан. Он составлял от своего имени юридические документы и в правовой плоскости выступал в качестве полноправного лица, даже судился со свободными должниками. Ростовщической деятельностью для своих владельцев занимались и другие привилегированные и доверенные рабы. Примерно в этот же период аналогичная практика существовала в древнегреческих банках-трапезах, крупнейшие древнегреческие банкиры также были рабами или вольноотпущенными.
Что касается банкирского дома Мурашу, который функционировал в Ниппуре во второй половине V века до нашей эры, он занимался ростовщическими и торговыми операциями в Южной и Центральной Вавилонии. Его участие в международной торговле было ограниченным. Дом Мурашу главным образом являлся учреждением сельскохозяйственного кредита и управлял земельными фондами, будучи посредником между землевладельцами и сельскохозяйственными работниками. Как и современные банкиры, дом Мурашу работал с помощью чужих средств. Но у Мурашу эти средства — недвижимое имущество в форме земельных наделов, а не деньги. Мурашу брали в аренду большие земельные участки и сдавали их в субаренду мелкими наделами. Поступавшие к ним в качестве арендной платы сельскохозяйственные продукты Мурашу продавали внутри страны и таким образом получали денежные средства. Банкирский дом Мурашу одновременно являлся банком, управляющим земельными угодьями, и коммерческим торговым предприятием, о чем свидетельствуют многочисленные сохранившиеся документы его архива за 60 лет деятельности.