Управление социальным страхованием в СССР в реконструктивный период

В. В. Исаков

В 1920­е годы органами труда, соцстраха и профсоюзами было многое сделано по восстановлению и дальнейшему развитию социального страхования. В этот период они придерживались курса на реализацию ленинской страховой программы, постоянно закрепляя достигаемый ежегодно уровень страхового обеспечения трудящихся.

В. В. ИСАКОВ, кандидат исторических наук, советник председателя Фонда социального страхования Российской Федерации

Достижения соцстраха к концу 1920-х годов

К концу 1929 года число застрахованных достигло около 11 млн человек, что составило 93,8 % от общей численности рабочих и служащих СССР^[1]. Расходы на социальное страхование к 1929 году составили в денежном выражении 1138,9 тыс. рублей^[2].

Одно из направлений расходов — страхование временной нетрудоспособности — обеспечивало возмещение работникам полного заработка во время их болезни с первого дня заболевания, беременности и родов, карантина и ухода за больными членами семьи. Пособия по временной нетрудоспособности выдавались на период до выздоровления работника или до установления ему инвалидности.

Серьезные изменения произошли в страховании инвалидности. До 1926 года действовал уравнительный подход в страховом обеспечении инвалидов. Пенсии им назначались в размере прожиточного минимума, и в силу незначительного их размера инвалиды вынуждены были работать на производстве. В условиях нарастающей безработицы их необходимо было высвободить, обеспечив достойной пенсией. По инициативе профсоюзов была введена новая система инвалидных пенсий.

Сначала VII съезд профсоюзов пришел к выводу, что введение новой системы инвалидных пенсий "способствует отливу из производства инвалидной массы, застрявшей в предприятиях"^[3]. Второй Пленум ВЦСПС (10–14 октября 1927 г.) уже конкретно поручил "президиуму ВЦСПС совместно с Цустрахом разработать ряд мер, обеспечивающих более усиленный переход на инвалидную пенсию престарелых рабочих, занятых в производстве"^[4]. Размер пенсий по инвалидности был поставлен в зависимость не только от уровня зарплаты застрахованных, но и от стажа их работы. При трудовом увечье или профзаболевании пенсия назначалась органами соцстраха с первого дня потери работником трудоспособности и от трудового стажа не зависела. С увеличением размера пенсий по инвалидности значительно возросли расходы бюджета соцстраха на этот вид страхования. К 1929 году они уже составили 22,8 % всех расходов по социальному страхованию и были почти равны расходам по временной нетрудоспособности.

Из года в год росли расходы органов соцстраха на страхование безработицы. Если в 1923/24 году на эти цели было израсходовано 18 млн рублей, то в 1928/29 году — 142,3 млн рублей^[5]. При этом круг безработных, получавших страховые пособия, постоянно расширялся. Их число выросло почти в 3 раза, с 300 тыс. человек в 1923/24 году до 853,7 тыс. человек в 1929 году^[6]. С 1927 года продолжительность выплаты пособий достигала 9 месяцев, а с разрешения профсоюзов доходила и до 36 месяцев^[7]. Пособия по безработице выдавались в зависимости от квалификации гражданина. При этом к основному пособию вводились семейные надбавки. В 1928–1929 годах средний размер месячного пособия по безработице составлял 21 % от средней заработной платы. Однако право на пособие по безработице получали далеко не все нуждавшиеся. "По самому смыслу социального страхования, — писал ответственный работник тарифно-экономического отдела ВЦСПС Г. Гоникберг, — пособием из страховых касс могут пользоваться только застрахованные, т. е. лица, работавшие ранее по найму, за которых наниматель уплачивал или обязан уплачивать страховые взносы«^[8]. Поэтому в соответствии с постановлением Союзного совета социального страхования (СССС) от 21 февраля 1929 года «О лишении права на пособие по безработице бывших помещиков, фабрикантов, жандармов, полицейских, руководителей контрреволюционных банд и т. п.» с обеспечения по указанному виду социального страхования полностью снимались перечисленные так называемые нетрудовые элементы. В 1928–1929 годах из каждого рубля страховых взносов около 40 % тратилось на безработных и инвалидов^[9].

Пенсионное обеспечение по старости

Своим крупным достижением в 1920-е годы представители социального блока СССР (Наркомат труда, ВЦСПС и Цустрах) считали введение социального страхования по старости. Этого вида социального страхования раньше в России и СССР не было. Длительное время специалисты по соцстраху того периода считали, что достижение работником определенного возраста не является страховым случаем. Работодатели к этому естественному биологическому процессу не имели никакого отношения, чтобы возлагать на них ответственность за старение человека и взимать с них страховые взносы на пенсионное обеспечение упомянутой категории населения. Заботу о стариках, по мнению большевиков, должно было брать на себя государство, что оно и пыталось осуществлять на практике в годы военного коммунизма. С переходом к НЭПу и восстановлением системы социального страхования старость сначала начинают рассматривать как вид нетрудоспособности. Поэтому пенсия назначалась тогда не на основе достижения определенного возраста, а только в связи с утратой трудоспособности, с частичной или полной инвалидностью, вызванной болезнями, приводящими к старению, или несчастными случаями, повлекшими за собой износ или повреждение человеческого организма. Однако со второй половины 1920-х годов отношение к данной проблеме изменилось. Оно было продиктовано обстоятельствами социально-экономического и политического характера, на которых хотелось бы остановиться подробнее.

Впервые идея ввести страховое обеспечение в отношении работников, достигших определенного возраста, появилась в конце 1924 года. Сначала попытались ввести пенсионное обеспечение служащих. Требовались новые молодые кадры, которые могли бы решительно, не оглядываясь на прошлое, осуществлять социалистические преобразования в стране. Также часть новых советских управленцев стремилась на законодательном уровне обеспечить себе на будущее безбедную старость путем введения после достижения 55-летнего возраста соответствующего пенсионного обеспечения.

В декабре 1924 года Совнаркомом СССР была создана комиссия из представителей ряда наркоматов под председательством Наркома почт и телеграфа И. Н. Смирнова для подготовки вопроса о замене служащих, достигших 55-летнего возраста, более молодыми кадрами. Комиссия рассмотрела два основных варианта решения этого вопроса. Оба они предусматривали введение пенсионного обеспечения увольняемых работников, основанного на страховых принципах. Чтобы возложить ответственность за старение организма на работодателей, право на пенсию увязали с определенной продолжительностью трудовой деятельности работника.

По первому варианту, предложенному Наркоматом финансов, предполагалось установить страховое обеспечение только для престарелых служащих наркоматов и по признаку выслуги лет. При этом по заявлению представителя Наркомата финансов «для придания делу страхования определенной устойчивости» необходимо было обеспечение наркоматских служащих изъять из ведения органов соцстраха и передать их на обслуживание в аппарат Наркомфина^[10].

Второй вариант исходил из условий распространения страхования старости не только на служащих, но и на рабочих. Этим проектом предусматривалось «в целях обеспечения трудящихся работающих в государственных и частных предприятиях и потерявших трудоспособность вследствие старости» образовать особый пенсионный фонд путем отчисления особых сумм из социального страхования^[11].

Наркомат труда выступил против обоих вариантов. За поддержкой своей позиции 7 февраля 1925 года он обратился в президиум ВЦСПС, в котором критиковал вариант Наркомата финансов и просил профсоюзы согласовать мнение, что "введение обеспечения старости по признаку выслуги лет для изолированных групп наркоматских служащих без охвата этим видом обеспечения также рабочих, является недопустимым"^[12].

Эту принципиальную позицию Наркомата труда поддержали и другие наркоматы. Так, в своей записке по данному вопросу, направленной в Совнарком 3 апреля 1925 года, Народный комиссариат иностранных дел подчеркнул политический характер принимаемого документа: "Наркоминдел полагает, что принципиально приемлемым является только 2-ой вариант, предусматривающий пенсию не только служащим, но и рабочим, так как установление пенсии только для служащих было бы неприемлемо с точки зрения внутренней политики Рабоче-Крестьянской власти"^[13]. За необходимость распространения обеспечения по старости на широкие массы трудящихся высказался также Наркомат социального обеспечения. Однако сначала он предложил внести ясность в вопрос о том, о каком виде страхования идет речь, и не путать страхование по старости с обеспечением за выслугу лет. Наркомат социального обеспечения не поддерживал идею введения в СССР обеспечения по старости на страховых принципах, а придерживался иного подхода — пенсионного обеспечения за счет государственных налогов со всего населения.

Центральное управление социального страхования Наркомата труда СССР придерживалось иных подходов, увязывая обеспечение по старости со стажем трудовой деятельности человека, а нормы обеспечения — с его прежним заработком. По мнению Цустраха, задачу эту можно было бы решить путем введения нового, отсутствовавшего у нас вида страхования, а именно: страхование старости для лиц с большим трудовым стажем. Нормы обеспечения по этому виду страхования предлагалось поставить в соответствие с былым заработком застрахованных и довести до таких пределов, которые дали бы возможность ведомствам и промышленности заменить на работе ветеранов труда более молодыми элементами. "Введение страхования старости создаст единообразие в порядке обеспечения рабочих и служащих и разрешит полностью выдвинутый жизнью вопрос об освобождении промышленности, транспорта и учреждений от малоработоспособного элемента. Новые же финансовые тяготы, вызванные введением этого вида страхования, будут сравнительно невелики и разложатся в небольших долях на всех работодателей«^[14]. Таким образом, материальную заботу о работниках, достигших определенного возраста, предлагалось возложить на органы социального страхования за счет страховых взносов, взимаемых с работодателей. Что и было сделано.

К июню 1925 года Наркомат труда и Цустрах подготовили расчет расходов на этот вид страхования, принимая во внимание, что страхование старости распространится на всех лиц, работающих по найму, достигших 60 лет и имеющих трудовой стаж не менее 25 лет. Средний размер пенсии должен равняться половине среднего заработка застрахованных. При таких условиях страховой тариф для первого года введения страхования старости, по расчетам Цустраха, равнялся бы 0,92 %, а для десятого года — 1,24 %^[15]. Судьба нового вида социального страхования ставилась в зависимость от решения вопроса о повышении тарифа страховых взносов.

В связи с быстро развивающимся народным хозяйством постоянно росло число трудящихся, подлежащих социальному страхованию. На их обеспечение даже по существующим уже видам социального страхования не хватало средств, так как размер страхового тарифа из года в год снижался, а численность застрахованных, размеры пособий и пенсий росли. В 1924–1925 годах страховой тариф составлял 14,43 % от фонда оплаты труда, в 1925/26 году — 13,5 %, в 1926/27 — 13,10 %, в 1927/28 — 12,73 %^[16]. В этих условиях увеличение размера страховых взносов представлялось весьма обременительным для предприятий и бюджетных учреждений. Поэтому введение социального страхования по старости в 1925–1927 годах было признано несвоевременным. Его стали вводить лишь с 1928 года в связи с разработкой первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. Притом начали не с чиновников, а с рабочих, руководствуясь при этом не только политическими соображениями. Приток рабочей силы в города первоначально опережал потребности народного хозяйства, образуя избыток трудовых ресурсов. Росла безработица. В октябре 1927 года на учете состояло уже 1,41 млн безработных, в 1928 году — 1,365 млн^[17]. В основном это была молодежь. Необходимо было срочно освобождать рабочие места, занятые престарелым персоналом.

Профсоюзы подталкивали Наркомат труда и органы соцстраха к действиям по введению страхования по старости трудящихся. В резолюции IV пленума ВЦСПС от 28 июня 1928 года «О выполнении бюджета соцстраха и обслуживании застрахованных» указывалось, что "в бюджете 1928/29 г. должно быть предусмотрено страхование старости в промышленности и на транспорте... Занятые в производстве и имеющие длительный стаж престарелые рабочие должны быть обеспечены повышенной пенсией, которая позволит им оставить работу«^[18]. VIII съезд профсоюзов (декабрь 1928 г.) в своей резолюции «о социальном страховании» в очередной раз обратил внимание на то, что рационализация народного хозяйства "тормозится из-за наличия престарелых рабочих с пониженной производительностью труда«^[19]. По планам предстоящих строек первой пятилетки развития народного хозяйства СССР количество рабочих мест для престарелых рабочих в связи с введением страхования по старости должно было значительно сократиться.

Сначала, в соответствии с постановлением СССС при Наркомате труда СССР от 5 января 1928 года № 5, было введено социальное страхование престарелых рабочих предприятий текстильной промышленности. Через несколько месяцев, уже на законодательном уровне, было принято постановление ЦИК и СНК СССР от 15 мая 1929 года «Об обеспечении в порядке социального страхования по случаю старости», в соответствии с которым страхование по старости распространялось на рабочих горной, металлической и электропромышленности, а также железнодорожного и водного транспорта. Этим постановлением право распространения указанного вида страхования на рабочих других отраслей народного хозяйства было предоставлено Союзному совету социального страхования при НКТ СССР. Во исполнение этого постановления Союзный совет социального страхования 23 мая 1929 года утвердил правила страхового обеспечения по старости. К концу 1929 года пенсии по старости получили также рабочие полиграфической, стекольной, фарфоро-фаянсовой, табачно-махорочной и химической промышленности^[20].

Для получения пенсии по старости необходим был трудовой стаж 25 лет. Ее размер составлял 50 % от заработка застрахованных, а возраст выхода на пенсию устанавливался женщинам в 55, мужчинам — в 60 лет^[21]. Кроме страхования старости в 1920-е годы были установлены пенсии за выслугу лет медицинским, ветеринарным работникам и работникам просвещения, пенсии по случаю потери кормильца. К концу 1920-х годов пенсии за счет средств социального страхования получали более 1 млн человек. К этому времени в СССР были введены четыре вида пенсий: по инвалидности, по случаю потери кормильца, по старости и за выслугу лет. Они были систематизированы и узаконены в Положении «О пенсиях и пособиях по социальному страхованию», утвержденном постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 13 февраля 1930 года.

В первые годы НЭПа считалось, что поскольку заработок определяет обычные условия жизни работника, постольку задача соцстраха заключается в том, чтобы возместить работнику при наступлении страхового случая этот заработок, обеспечив ему тем самым обычные условия жизни. Однако, по мнению теоретиков и практиков социального страхования 1920-х годов, обычные условия жизни здорового человека становятся необычными для больного или работника, получившего увечье на производстве или беременной женщины. Они нуждались не только в сохранении прежнего (утраченного) заработка, но и в дополнительных расходах на медицинскую помощь, улучшенное питание, лекарства, а у беременной женщины, особенно после родов, появляются дополнительные расходы не только на себя, как это было бы в обычных условиях жизни работницы, но и на питание и одежду ребенка. Органы соцстраха начали предоставлять застрахованным так называемые дополнительные денежные пособия на предметы ухода при рождении ребенка, пособия на его кормление, на погребение.

Охрана здоровья

Постоянно увеличивались расходы органов соцстраха на бесплатную медицинскую помощь застрахованным, которые составляли около четверти всех средств соцстраха и в виде дотаций предоставлялись органам здравоохранения. В 1929/30 году на медпомощь было израсходовано 336,3 млн рублей, то есть почти на 100 млн рублей больше, чем в 1927/28 году^[22]. По действовавшему в то время законодательству застрахованные и члены их семей имели право на бесплатное получение лекарств, амбулаторную и врачебную помощь на дому. Немало усилий было предпринято для установления контроля за расходованием средств соцстраха, выделяемых органам здравоохранения на медицинскую помощь застрахованным. На протяжении многих лет ВЦСПС, Наркомат труда и Цустрах вели борьбу с органами здравоохранения, бесконтрольно проматывавшими средства соцстраха не по назначению, минуя застрахованных. Наконец, в 1928 году ревизионным комиссиям страховых касс в соответствии с постановлениями Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции от 4 мая и 21 декабря 1928 года было предоставлено право проводить ревизии деятельности органов здравоохранения и подведомственных им учреждений.

В целях улучшения медико-профилактической помощи застрахованным в структуре краевых страховых касс в 1928 году были созданы медико-профилактические отделы. В их штате находились доверенные врачи и врачи-инструкторы. Отделы знакомились с работой лечебных и лечебно-профилактических учреждений, изучали постановку медпомощи застрахованным, вносили заключения и предложения по планам, сметам, отчетам и прочим вопросам, участвовали в работе бюджетных комиссий здравотделов. Изучали заболеваемость застрахованных и ее причины, участвовали в разработке мероприятий по оздоровлению труда и быта. В их компетенцию входило управление домами отдыха, санаториями, профилакториями, инвалидными домами страховых касс, а также аренда санаторно-курортных мест в домах отдыха других ведомств. Отделы участвовали в работе врачебно-экспертных органов по экспертизе инвалидности и в разработке нормативных и методических материалов по вопросам социального страхования.

Наряду с медицинской помощью застрахованным органы соцстраха уделяли большое внимание профилактике заболеваемости. С 1924 года они приступили к организации санаторно-курортного лечения и отдыха трудящихся. К концу 1920-х годов органы соцстраха имели значительное количество своих собственных санаториев. Если в 1924–1925 годах в санаториях, курортах и домах отдыха за счет страховых средств побывали 318,5 тыс. человек, то в 1929 году их количество увеличилось почти в 2 раза и достигло более 602,1 тыс. человек^[23], а в 1930 году — 671 тыс. человек. Из них 80 % составляли рабочие^[24].

В качестве профилактики заболеваемости со второй половины 1920-х годов начали рассматривать создание нормальных жилищных условий трудящимся. Органы соцстраха с 1926 года приступили к финансированию рабочего жилищного строительства. Если в 1925/26 году на эти цели из бюджета соцстраха было выделено 25 млн рублей, то в 1928/29 году расходы увеличились в 5 раз и достигли 123,3 млн рублей.

Научная работа и подготовка кадров

Значительные средства выделялись на научные исследования в сфере социального страхования, которые широко использовались в практической деятельности органов соцстраха. Была налажена работа с такими авторитетными в тот период научными учреждениями, как Институт по изучению профессиональных заболеваний профессора Н. Вигдорчика в Ленинграде и Институт рабочей медицины в Харькове. При Цустрахе был создан научный совет. Теоретические вопросы социального страхования в те годы нашли отражение в исследованиях Л. Забелина^[25], В. Яроцкого^[26], в ряде работ Н. Вигдорчика^[27], В. Гутцайта, Н. Быховского, Б. Данского и других. Основное место в них уделялось теории «страхового риска» применительно к условиям советского периода, научному обоснованию источников финансирования социального страхования, определению места органов соцстраха в общественно-политической системе СССР, вопросам взаимоотношений органов соцстраха с ВКП(б) и профсоюзами, перспективам развития социального страхования.

Многое было сделано в сфере подготовки кадров для органов социального страхования: учрежденные ранее Центральные страховые курсы при Высшей школе профдвижения им. тов. Томского при ВЦСПС^[28] реорганизованы в двухгодичный факультет социального страхования, введены спецкурсы по социальному страхованию в 1-м МГУ, в Институте им. Маркса и Энгельса в Ленинграде, в институтах им. Г. В. Плеханова и А. И. Рыкова, развернута сеть двух-трехмесячных областных страховых курсов, открыто отделение социального страхования при Центральной школе профдвижения ЦК Союза железнодорожников. В начале 1930 года организованы Центральные курсы по труду и социальному страхованию при НКТ СССР. Для бесплатного обучения студентов на этих курсах Центральное управление социального страхования учредило 1000 стипендий, а также 13 стипендий для студентов Института им. Г. В. Плеханова и 5 стипендий для студентов 1-го Московского государственного университета^[29]. Около 700 стипендий учредил Главсоцстрах РСФСР^[30]. В эти годы был создан Центральный музей охраны труда и социального страхования, при котором функционировал кабинет соцстраха, предназначенный для курсов социального страхования. Изданы учебники и учебные пособия по социальному страхованию. Среди их авторов были Б. Данский, З. Теттенборн, Б. Милютин, А. Белов (Барит), Б. Любимов и другие известные специалисты по социальному страхованию. На курсах преподавали не менее авторитетные и признанные теоретики и практики социального страхования: профессора Л. Забелин и В. Яроцкий, ответработники Цустраха: заведующий организационо-административным отделом А. Вишневецкий, главный бухгалтер Л. Зенков, заведующий фондовым, затем бюджетно-плановым отделом В. Гутцайт, заведующий тарифно-экономическим отделом ВЦСПС Л. Гинзбург, от ВСНХ — Я. Эмдин и другие.

В страховых органах CCCP к 1930 году трудилось около 12,5 тыс. человек, в том числе 34,1 % составляли женщины. В основном это были молодые кадры. Наряду с ними трудились опытные специалисты, стоявшие в начале 1920-х годов у истоков возрождения социального страхования: Н. И. Быховский, М. С. Харитонов, В. С. Фейгель, М. И. Лирцман, Л. Е. Зенков, В. И. Гутцайт, И. Ф. Энгель, А. Н. Майзель, В. Н. Шер, М. Д. Гольдман^[31] и другие.

Перечисленные выше успехи социального страхования были достигнуты, несмотря на постоянное сокращение штатов страховых органов и снижающийся размер поступления страховых взносов на осуществление социального страхования. Начальник Цустраха В. Котов, анализируя деятельность органов соцстраха в 1920-е годы, отмечал, что "советское социальное страхование могло гордиться тем, что оно целиком и полностью выполнило ленинскую рабочую страховую программу"^[32]. Система социального страхования, созданная в те годы, успешно справлялась с поставленными перед ней задачами. Не случайно многим теоретикам и практикам социального страхования: А. Вишневецкому, З. Теттенборн, Н. Вигдорчику, В. Яроцкому, Л. Забелину она представлялась совершенной и весьма эффективной.

Однако вскоре выяснилось, что они глубоко заблуждались не только в оценке советской системы социального страхования, но и в других теоретических вопросах соцстраха. Их взгляды были расценены как буржуазные и оппортунистические, а созданная ими система социального страхования признана застойной и несовершенной.

(Продолжение в следующем номере)

Яроцкий Василий Яковлевич родился 14 марта 1887 года в Черкассах Киевской губернии. Занимался революционной деятельностью, за что подвергался преследованиям. В 1905 году примкнул к партии эсеров. Длительное время проживал в Англии. Стал крупнейшим специалистом по истории британского тред-юнионизма, автором многих публикаций по теории профсоюзов. События октября 1917 года встретил враждебно. Однако с 1919 года начал принимать участие в деятельности советских профсоюзов, работал в профсоюзных руководящих органах. Был в дружеских отношениях с председателем ВЦСПС М. П. Томским. В 1920 году вступил в РКП и начал преподавать в 1-м МГУ и Коммунистической академии им. Я. М. Свердлова. В конце 1920-х годов попал в опалу и был переведен на работу в Ташкент профессором Среднеазиатского государственного университета. В мае 1933 года стал ректором этого университета. В конце 1938 года был арестован и по обвинению в причастности к руководству контрреволюционной организации правых в октябре 1938 года расстрелян.

^[1] Баевский И. Фонды коллективного потребления. М.—Л., 1932. С. 43.

^[2] О состоянии социального страхования и его дальнейших перспективах. Докладная записка НКТ СССР в Политбюро ЦК ВКП(б). ГАРФ, ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 303, л. 2. (Для сравнения: расходы государственного бюджета СССР за 1928/29 год составили 8 784,0 тыс. руб. История социалистической экономики СССР. М., 1977. С. 486.)

^[3] ВКП(б) и профсоюзы о социальном страховании. М., 1934. С. 91.

^[4] Там же. С. 96.

^[5] Гиндин Я. Безработица и борьба с ней. Л., 1927. С. 26; ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 661, л. 39.

^[6] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 661, л. 39. Рост и достижения социального страхования.

^[7] Рогачевская Л. С. Ликвидация безработицы в СССР 1917–1930 гг. М., 1973. С. 126.

^[8] Гоникберг Г. Очередные проблемы социального страхования. Вестник труда. 1928. № 1. С. 52.

^[9] Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР (Первый пятилетний план). Том 2. Часть 2. Социальные проблемы распределения. Труд и культура. Труд. Раздел 7. Социальное страхование.

^[10] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 194, л. 98.

^[11] Там же. Л. 101.

^[12] Там же. Л. 93.

^[13] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 194, л. 65.

^[14] ГАРФ. Ф. 5528, л. 44–45.

^[15] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 194, л. 13.

^[16] Энгель И. Ф. Социальное страхование в СССР. М., 1929. С. 59; О состоянии социального страхования и его дальнейших перспективах. Докладная записка НКТ СССР в Политбюро ЦК ВКП(б). Ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 303, л. 14; Рост и достижения социального страхования. ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 661, л. 39.

^[17] Бахутов А. Безработица и пути ее изжития. М.—Л., 1929. С. 9.

^[18] ВКП(б) и профсоюзы о социальном страховании. М., 1934. С. 97.

^[19] Там же. С. 102.

^[20] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 2, ед. хр. 661, л. 39. Рост и достижения социального страхования.

^[21] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 10, ед. хр. 158, л. 6.

^[22] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 242, л. 18.

^[23] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 303, л. 23.

^[24] 16 съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1930. С. 660.

^[25] Забелин Л. Теория социального обеспечения. М., 1924; Забелин Л. Теоретические основы социального страхования. М., 1926.

^[26] Яроцкий В. Социальное страхование. (Введение в теорию). М., 1924.

^[27] Вигдорчик Н. А. Теория и практика социального страхования. Теоретические основы социального страхования. Л.—М., 1923.

^[28] Тогдашнее название действующей в настоящее время Академии труда и социальных отношений.

^[29] Название МГУ им. М. В. Ломоносова с 1917 по сентябрь 1930 года.

^[30] ГАРФ. Ф. 5528, оп. 7, ед. хр. 198, л. 1–9, а также ф. 5528, оп. 1, ед. хр. 188, л. 2–3, 11.

^[31] ГАРФ. Ф. 5528, оп 13, ед. хр. 41. Список сотрудников Цустраха на 1 октября 1929 года.

^[32] Котов В. Соцстрах в социалистическом строительстве. М., 1933. С. 5.